Стиг Ларссон: человек, который играл с огнем

– Хочу тебе кое-что рассказать, – начал Якоб. – Когда ты сказала, что твой отец умер по твоей вине, я подумал, что это просто невероятное совпадение.

Лида молчала.

– Я был замешан в одну историю, и поэтому я чувствую свою вину за смерть матери. – Он остановился и не сразу продолжил. – Один мой друг-еврей в США, который знает, что я сделал, сказал, что, возможно, именно поэтому моя мать и умерла так рано. И поскольку я согрешил, я не получил наследства. После смерти матери все имущество отошло к отцу. Когда он продал дом, он получил за него 750 000 крон (где-то 81 000 долларов в 2017 году), но после его смерти мне досталось только 50 000 крон (меньше 6 000 долларов в 2017 году). Царь Соломон сказал мне, что это десница Божия. И причина всему – моя причастность к тем делам. Я подумал, что Бог ко мне жесток.

Момент истины настал. Казалось, что мысли Якоба где-то блуждают, но в то же время он казался необыкновенно сосредоточенным.

– В какую историю ты был замешан, Якоб?

– Это случилось в эпоху Второго храма, две тысячи лет назад. У меня была возможность войти в историю, но ангел… Ангел сказал мне об этом слишком поздно. Я подумал: может, теперь все устроено по-другому? Но предполагалось, что на это уйдет немало времени, я расстроился и отказался. И произошло много всякого, все пошло вкривь и вкось.

– И что же дальше?

– Я попытался все исправить. Пророк Павел сказал, что он Йешуа, но это было неправдой. И много чего случилось.

– Что именно-то?

– В архиве я не нашел ничего о Павле, но продолжил искать, связал события между собой и понял, что он был римский шпион. Поэтому я побежал и попытался убить его, но у меня ничего не вышло.

Лида ничего не могла понять. Возможно, он намекал на Улофа Пальме. Но говорил о временах Христа и об апостоле Павле, который изменил иудаизму. Смахивало на бессмысленный лепет безумия. Но в итоге ей подумалось, что Якоб пытается таким нелепым образом сказать ей что-то, не нарушая обещания молчать, данного кому-то еще.

Итак, Якоб Теделин причастен к убийству Пальме. Он получил приказ стрелять в премьера, но, похоже, не выполнил его.

– Мне не дает покоя одна вещь, – сказала Лида. – Вчера ты сказал, что был на Свеавеген в вечер убийства. А потом – что не был. Я как-то запуталась.

– А, ты все еще думаешь об этом. Я сказал, что был на Свеавеген. Но меня не было на месте преступления, когда оно произошло.

– Да, но ты же понимаешь, что мне трудно все это уложить в голове.

– Конечно, я понимаю. Тебе надо было спросить меня, когда это было.

– Но ты говоришь одно, потом другое, и поэтому меня беспокоит, что ты обманываешь меня. Так важно, чтобы ты говорил правду!

– Меня не было там, когда все произошло. Я перешел Свеавеген где-то в пять часов. Может быть, шел к «Гранд Синема», но точно не помню.

– Но тогда почему ты сказал, что вообще не был там в тот день?

– Я оговорился. Но я скажу тебе об убийстве. Если я совершил… если бы я совершил его, я бы никому ничего не сказал, ни единой душе. Даже если бы человека не преследовали, потому что уже осудили Кристера Петтерссона. Другого было бы трудно обвинить. Но если я совершил это… если бы я совершил… я бы, наверное… я не знаю, возможно, я бы тебе сказал. Потому что показания одного свидетеля погоды не сделают. Если я совершил это… если бы совершил. Я бы не смог, потому что меня бы узнали. Я был помощником доктора Энерстрёма. Поэтому было бы безумием с моей стороны попытаться совершить что-то такое. Меня бы узнали.

В этом нагромождении аргументов он постоянно оговаривался. Звучало так, как будто он и впрямь убил Пальме. И доказательством обратного было только то, что его бы могли узнать. Но тогда он носил парик и называл себя Рикардом, так что никто не знал, кто он на самом деле.

– Я должна тебе верить, – ответила Лида.

Он повторил, что, вероятно, сказал бы ей, будь он виновен. Но она почувствовала, что что-то с Теделином не так, если сравнивать с тем, каким он был вчера. Как будто он находился под впечатлением от разговора о встрече с ней, который был у него с кем-то. До этого Бертиль Ведин резко прервал переписку с Якобом, узнав про его общение с Лидой в «Фейсбуке». Он сказал Лиде, что рассказывал о ней Ведину и еще кому-то. Он близко подошел к какому-то признанию, но выставил в качестве ширмы путаный рассказ об апостоле Павле и ангелах.

– Я иногда мечтаю, – сказал Якоб. – Если бы существовала машина времени, я знал бы, что делать. Я бы вернулся назад во времени и убил Пальме. Мы бы сделали это вместе. Ты бы ждала меня в машине. И нам бы ничего не угрожало, поскольку мы бы знали, как все обернется.

Они хором рассмеялись.

– Может, пообедаем? – предложила Лида.

После обеда Лида приложила все усилия, чтобы ситуация не стала слишком интимной. Она зевнула и сказала, что ей пора в отель.