Стервятники Техаса

В этом мгновенном колебании бликов он углом своего зоркого глаза уловил искаженное, мертвенно-бледное лицо Чекоты и тянувшуюся к кобуре руку. Большой Мак развернулся и наотмашь ударил бутылкой по направленному на него стволу.

Звон расколотого стекла и грохот выстрела прозвучали одновременно. Пуля порвала свисавшую складку на рубахе техасца и расплющилась о стену салуна. В ту же секунду левый кулак Мака врезался в подбородок Крошки.

Убийца отшатнулся, онемевшие пальцы выпустили дымящийся револьвер. Мак бросился на него с проворством дикой кошки, учуявшей кровь. В подобной схватке промазавшего противника не щадят, и Мак орудовал кулачищами в полную силу. Он знал, что другого выхода у него нет: у Крошки на совести было полдюжины невинных людей, а некоторых из них, как говорят, он достал выстрелом из-за угла. Такой человек вполне мог прятать под рубахой другой револьвер.

Но этим оружием, которое уже отчаянно нащупывал Крошка, отступая и корчась под градом сыпавшихся на него ударов, оказался нож. В то мгновение, когда он наконец отыскал его, он получил сокрушительный удар в челюсть, от которого взмыл в воздух, вылетел головой вперед через двери на улицу и плюхнулся плашмя в дорожную пыль. Он лежал неподвижно, не подавая признаков жизни. Из уголка рта стекала струйка крови. Большой Мак решительно направился к телу, желая выяснить, не ломает ли парень комедию…

Сделать это Большой Мак так и не сумел. Он услыхал семенящую поступь легких башмачков и шелест юбок. Едва он увидал перед собой возникшую ниоткуда молоденькую девушку, как щека его вспыхнула от хлесткой, звучной пощечины.

Мак отпрянул, вопросительно и недоуменно взирая на хрупкое создание. Девушка наступала на него, сжимая в ярости кулачки.

— Не вздумай больше тронуть его пальцем, грязная скотина! — выпалила она, сверкая темными глазами. — Трус, животное! Нашел, с кем мериться силами, — с тем, кто слабее тебя в два раза?!

Мак не знал, что ему ответить. Еще мгновение назад он меньше всего был склонен думать о том, что может являть собой жутковатое, отталкивающее зрелище: глаза навыкате, побагровевшая, иссеченная шрамами физиономия, стиснутые, размером с небольшие пни, кулачищи, которыми он только что до полусмерти избил безобидного с виду юнца. Рядом с покойно лежащим Чекотой он смотрелся почти чудовищем, людоедом. Неискушенная в делах мужчин девушка конечно же увидела в Чекоте невинную жертву, подвергшуюся расправе со стороны свирепого буяна. И хотя Мак постепенно начинал это понимать, он не знал, что следовало сказать в свое оправдание. Девушка даже не видела длинного ножа, затерявшегося где-то в пыли.

Вокруг них стала собираться толпа, состоявшая из угрюмых, молчаливых типов с непроницаемыми лицами. Подошел бродяга, сидевший в салуне. Из лавки, расположенной по улице за салуном, сутуля костлявую спину, появился старик. Узловатыми пальцами он прижимал к груди свертки с провизией. Он хотел было направиться к пропыленному фургону, стоявшему у широкой изгороди сразу за лавкой, но, заметив толпу, поспешил присоединиться к любопытным.

Плавно повернувшись, девушка присела на колени возле Крошки, который не без труда пытался занять сидячее положение. Он увидел в ее влажных темных глазах печаль и заботу. Дело было за малым. Чикота знал, как распорядиться картой, если масть сама ложилась в руку.

— Прошу вас, мисс, помешайте ему, — простонал он. — Он хочет меня убить. Я не сделал ничего дурного…

— Он больше не тронет вас, — заверила она его, метнув на Большого Мака исполненный презрения взгляд. Она оттерла кровь со рта Чекоты и обвела уничижительным взором людей с задубевшей от солнца кожей, что на протяжении всей сцены не проронили ни звука.

— Как вам не стыдно! — вскричала она с праведной отвагой очень молодого существа. — На ваших глазах этот битюг избивает мальчика, а вы!..

Они по-прежнему хранили молчание, только хмуро и загадочно кривили рты в глумливой усмешке, словно потешаясь над ее незнанием. Большой Мак, побагровев лицом пуще прежнего, пробормотал в полголоса какие-то слова, развернулся и шагнул обратно в салун. Снаружи доносились невнятные звуки — с притворным надрывом что-то лепетал Крошка, а ему поспешно вторил ласковый, сочувственный голосок девушки.

— Пропади оно пропадом! — рявкнул Большой Мак, подтягивая к себе бутылку виски.

— Никогда я не понимал, что за народ эти женщины, — обратился он к буфетчику, но тот принялся старательно растирать стойку бара. Свирепый тон Мака отбил у него охоту заводить беседу. Техасец взял бутылку и отправился к самому дальнему столику заведения. На душе у него скребли кошки. От удара девичьей руки щека его страдала не сильнее, чем если б ее обмахнули птичьим перышком, однако внутри у ковбоя все горело. Он был зол, потому что считал себя униженным.