Стерва

– Мне кажется, ты параноик. Это ты перенял от своей возлюбленной? – намекает он на Кайю. – Надеюсь, под твоими брюками не спрятаны салатовые трусы, брат?

Я не сдерживаюсь, хоть и пытаюсь, но неконтролируемый смех прорывается изнутри. Басы заполняют комнату, и, скорее всего, слышны и на кухне.

– Честное слово, – приставив палец в сторону друга, утверждаю я, – ты просто дебил.

Тот сводит брови у переносицы, сжав губы трубочкой.

– Ну, наверное, ничего страшного. Ты ведь меня и такого любишь.

Я не отвечаю на это его замечание, потому что мне все-таки нужно разузнать много чего про Сэм, а этот гавнюк не рассказывает. Все, что я знаю о ней – только из интернета. Теперь она успешный флорист, и ее фотографии в «твиттере» и «инстаграмме» ошеломляющие. Я говорю не только про фото композиций, а и про ее личные фотографии. Саманта стала краше в сто раз. Если раньше она была идеальной для меня, то сейчас совершенна. Я знаю, что мне не стоит видеться с ней, потому что все мои планы полетят к чертям, и по той же причине мне не нужно выпытывать у лучшего друга об этой девушке, но я не могу поделать с собой ровным счетом ничего.

До сих пор, столько лет спустя, я чертовски в нее влюблен. До безумия. Одержимо, со страстью. Если я сойду с ума, этому найдется объяснение.

– Брат, как она? У нее кто-то есть?

И тут он снова заводит свою шарманку.

– Слушай, Джер, я поверить не могу, что ты уезжаешь в Бисмарк! Мне снова придется жить без тебя? – упавшим голосом любопытствует Галлахер.

Чертов козел!

Он смотрит в потолок, будто впал в депрессию.

– Ты можешь просто отвечать на вопросы, которые я задаю? – спокойно говорю ему я.

Рон садится на кровати, прищуривая голубые глаза.

– Аа? – громко вопрошает парень, делая вид, что не расслышал. – Чего?! Прости, друг, огромный бриллиант на пальце твоей невесты оглушил и ослепил меня! – И пальцами рук он изображает в воздухе большой круг, – предполагаю, что это он про драгоценный камень в кольце Кайи.

Его шутки уже начинают бесить. Но я сохраняю нерушимость и выдержанность, присаживаясь за компьютерный стол. Скучным голосом не перестаю интересоваться.

– Так есть кто-то или нет?

Рон подходит к окну, поворачиваясь ко мне спиной. Он молчит и дальше, не желая утолять мою дотошность. Я же люблю ее.

– Ты отныне обручен, – пространно произносит Аарон, и я могу лишь удивиться, как фундаментально он к этому отнесся.

Я ведь еще не женат на Кайе. Знаю, как паршиво это звучит… Просто, когда я делал ей предложение, то был уверен, что мосты сожжены, назад дороги нет, а Кей-Кей – наилучший вариант. Да и на том, чтобы мы спешили узаконить наши отношения, настояла именно она. Каждый раз напоминает мне, что мы с ней ровесники, а двадцать восемь для меня – это не то же самое, что для нее, потому что я – мужчина. Возможно, в чем-то она права, но Кайя владеет способностью внушать свое мнение людям. Я начинаю сомневаться, что она архитектор. Может, скорее, психолог?

– Хоть парой слов опрокинься, – прошу его я. – Дай мне хоть какую-нибудь информацию! Где она сейчас живет? Кажется, она так и не уехала в Мичиган?

Рон сдается. Его плечи опускаются, и он оборачивается, присев на длинный подоконник.

– Нет, не уехала. Вообще, ей удалось купить квартиру в Палм-Бей, – он молчит, пока я усваиваю, сказанное им. – Но сегодня Сэм уехала в Джексонвилл, так что… – вскинув голову, Рон объясняется: – Сообщила утром, что уже на пути к родительском дому.

Я выбрасываю руку вперед, поднимая ладонь кверху.

– Стоп. А когда это она отчитывалась перед тобой?

Рон нерешительно стреляет глазами, но вскоре его недоумение сменяется неискренней твердостью.

– Мы вечером проводили время вместе, вчетвером, и чуть-чуть повздорили, – глухо, избегая моего взгляда, гундосит Галлахер, что вовсе на него не похоже. – Вот и поговорили с утра, узнал, что Сэм уезжает, вот и все.

Из-за меня ли она уехала? И почему Рон ведет себя так подозрительно? Я сваливаю его поведение на нежелание говорить о компании, с которой он вчера проводил вечер. Хорошо, вчетвером – это Галлахер, Саманта, не обошлось бы без Агнес, разумеется и… кто же еще?

Напрямую любопытствую, не привлекая внимания своей тревогой и колебаниями:

– А кто четвертый?

Его взгляд сталкивается с моим, вмиг суровеющим. Я точно свихнусь!

– Кто четвертый, Рон? – жестче спрашиваю. – Ответь мне.

Мы молчим более минуты. Ни один из нас больше не сказал ни слова. Но я терпеливо жду, когда же мой друг решится на, сто пудов, ненужную мне правду. Его бас ломается, когда он произносит:

– Это Брис.

Поначалу я издаю смешок, не веря своим ушам.

– Макензи, что ли?