Степень превосходства

Гориллы в больших количествах бродили поблизости от нашего лагеря с момента пленения Патриарха, но помогать нам выиграть пари не собирались. Время от времени срабатывали ловушки и в лесу, и у озера, однако находили мы в них лишь надоевших нам свиней и мелких обезьян. Все понемногу мрачнели. Единственной нашей добычей за неделю остались десять оранжевых мартышек, пойманных по дополнительному разрешению. Кэт часть свободного времени неизменно проводила рядом с их клеткой и быстро подружилась со всеми. Больше всего ей нравилась одна молоденькая самочка, которую она нарекла Викторией в честь нашей будущей победы над Шарпом, а мы звали Вики. Кэт часами просиживала у клетки, разговаривая с Вики, а та отвечала ей на своем тарабарском наречии, похожем на болтовню пьяного инопланетянина. Кэт ужасно сюсюкала над мартышками, называя их «своими красавицами» и «милыми крошками», но ее общего настроения это не улучшало.

– Малыш! – горестно взывала она. – Ты же у нас эксперт по слабостям горилл. Придумай что-нибудь! В прошлый раз ведь придумал?

– Нам надо во что бы то ни стало обскакать Шарпа, – твердил Крейг. – Если получится, раскрутим старого вояку на самый роскошный обед у Дагена, какой только видел этот ресторан.

Всегда веселый и беззаботный Малыш ходил унылым и подавленным. Наконец его посетила мысль, которой он не замедлил поделиться с нами:

– Давайте отправим Патриарха на орбиту. Вдруг он, сидя здесь, читает наши мысли и телепатирует своим сородичам о местонахождении ловушек, чтобы они и близко не подходили?

Предположение Малыша было не менее бредовым, чем его задумка поставить ловушку на месте бывшего лагеря, понадеявшись на то, что гориллы там «расслабились». Но лучших идей ни у кого не нашлось, и мы согласились. Клетку с Патриархом решили отправить на «Артемиду» завтра же. К счастью, мы не сделали этого немедленно, иначе Малыш совершенно зазнался бы. Потому что когда на утро мы отправились проверять ловушки, в каждой из них сидело по горилле – всего двенадцать штук.

До самого вечера мы доставляли животных в лагерь, находясь в несколько обалделом состоянии. На следующий день попались еще семь горилл. Когда перевезли и рассадили по клеткам этих тоже, ко мне подошла Кэт и потянула в сторону. Мы удалились прочь от посторонних глаз в столовую, и она неожиданно уткнулась лицом мне в грудь, крепко обняв обеими руками. Так мы стояли несколько минут, я гладил ее по голове и ничего не понимал.

– Я боюсь, Пит, – сказала она наконец. – Я боюсь этих животных. То они упорно не даются нам в руки, то вдруг сами лезут в ловушки.

– Может, у них заржавела телепатия, – попытался пошутить я. – Стала туго работать, требует смазки.

– Не смейся, я серьезно! Мне страшно. Впервые в жизни мне по-настоящему страшно, а ведь я никогда ничего не боялась. Прошу тебя, милый, прошу тебя… Давай все бросим и уберемся с этой планеты! Куда угодно – лишь бы подальше отсюда…

Я попытался приподнять ее голову, коснулся ее лица, и моя рука стала мокрой – Кэт плакала. Да, Стальная Кэт, стоя посреди лагеря, набитого желанной добычей, дала течь и просто плакала, как испуганный ребенок. Я даже не пытался ее успокоить: слишком хорошо понимал, что вскоре она успокоится сама, пожалеет о своих словах и рассердится на меня – просто за то, что стал свидетелем ее слабости.

Конечно, я оказался прав. Вскоре Кэт вытерла слезы, весь вечер со мной не разговаривала и ушла спать в свою палатку. Я лег в своей, и мне опять приснился тот же сон, что мучил меня с памятной ночи в отеле «Козерог» на Безымянной: прогалина в джунглях, трупы вокруг, гильзы в траве; я стою напротив рэдвольфа с пустой винтовкой в руках; он прыгает, а я не успеваю достать пистолет, и все тонет в кровавом тумане. Суслик пытался меня разбудить, но я всякий раз проваливался обратно в свой кошмар к самому началу. И снова где-то рядом ползла растерзанная, умирающая Кэт, звала меня, а я не мог ничего сделать…

Естественно, утром я встал совершенно разбитым, со стойким чувством, что бросить все и улететь с Тихой – отличная мысль. Этот настрой продержался у меня аж до второй чашки кофе. Сидевшая напротив Кэт сперва искоса поглядывала на меня, потом сказала:

– Забудь все, о чем я наболтала вчера. Просто не бери в голову.

– Почему? Скоро так и так улетим. Мы почти выполнили контракт.

– «Почти» в нашем деле результатом не считается.

После завтрака мы занялись переброской горилл и мартышек на «Артемиду». Сделав последний рейс, я связался с Шанкаром. Ему требовалось десять пар животных репродуктивного возраста, а из двадцати пойманных нами горилл одиннадцать оказались самцами. Среди девяти самок затесались две древние старухи, вряд ли способные к размножению. Все это я ему и сообщил, присовокупив картинку с камеры в грузовом отсеке, где роботы под присмотром Дианы как раз расставляли клетки.