Степан Разин

«Великий князь [царь Алексей Михайлович] был рассержен оскорблением (имеется в виду стародавний конфликт, когда персы как-то не так приняли русское посольство. — М. Ч.), но в ту минуту он свою злобу скрыл, боясь столкновения с Аббасом; но, узнав в начале 1667 г., что тот умер и что власть в Персии попала в руки молодого правителя, он решил мстить. (Неясно, когда царь узнал о смерти Аббаса и когда точно случилась эта смерть; грамоты царя начала 1667 года адресованы Аббасу. — М. Ч.) Он желал, однако, избежать открытой войны, и вот почему, чтобы нанести коварный удар, как будто без своего участия он возмутил казаков, живших у Чёрного моря... Им было дано предостережение воздерживаться называть его и не признаваться, что они были в сношениях с ним, они должны были притворяться, что самостоятельно пошли на это предприятие. Вот что об этом рассказывали и чему верили при персидском дворе».

То же самое впоследствии утверждали персидский посол в России Исуфбек Юзбаши, представитель армянской торговой компании Георгий Лусиков и персидские купцы во время переговоров о возмещении убытков посольства и купцов, пострадавших в период разинщины[48].

Алексей Михайлович, или кто-то из его умных советников, похоже, предвидел такую реакцию персов, очень беспокоился, воевать с шахом не хотел. Опять-таки без указания точного времени и последовательности событий (было ли это до или после изгнания казаков из Решта) прибывший к шаху посланник Пальмар привёз царскую грамоту, где сообщалось (скорее всего, очень запоздало) о выходе Разина в море. Царь клялся в братской любви к шаху и предлагал «побивать их [казаков] везде и смертию уморяти без пощады». Переговоры с казаками — если были переговоры и если грамота пришла во время переговоров — были прерваны. Кемпфер: «В то время как они [казаки] себя так вели (то есть грабительствовали. — М. Ч.) в Шёлковой стране, их послам плохо пришлось при дворе: их выволокли с публичной аудиенции, которую шах давал в Талеар Али-Капи (название дворца. — М. Ч.) и с ними вместе ещё трёх человек, которые состояли при них и приехали с ними (переводчиков, наверное. — М. Ч.), в общем всего шесть человек. Их шеи и руки были закованы в деревянные колодки... их вывели одного за другим на майдан; двое из них были заживо брошены на растерзание собакам; остальные были прощены, но принуждены подвергнуться обрезанию и принять магометанство». Если этот эпизод и правдив, то судьба оставшихся в живых казаков неизвестна.

Если читатель ещё не совсем запутался, что было после чего и было ли вообще, вот очередная версия развития событий, принадлежащая самим казакам, впоследствии рассказывавшим в Астрахани (сводка 1670 года): «...а в шахову де область пришли они в прошлом во 176 году после Петрова дня (29 июня. — М. Ч.) и пристали у моря в гирле и хотели идти к посаду в Ряши. И кизылбашской де визирь, который был в том посаде, присылал к ним говорить, чтоб в шахову область не ходили, а хлеб и платье, что им надобно, хотели им давать. И в том де они уверились, и в аманаты дали трёх человек казаков; и тех де аманатов вязирь отослал к шаху, а шах велел их задержать в городе Ашрефе. А которые де у них были кизылбашские аманаты, и тех аманат они отпустили к кизылбашем с письмом, чтоб их казачьих аманат отдали и были б с ними в миру. И после де того за миром приходили на них многие шаховы люди, и с ними был бой, и их казаков побили и в полон поймали. (Всё как-то темно: шаховы люди «приходили за миром» и «с ними был бой»... Почему? Нет объяснения. — М. Ч.) И после де того бою ходили под город Фарабат и тот город взяли и людей побили и в полон поймали...»

Большинство изыскателей придерживаются мнения, что город «Фарабат» (Ферабад), где находились красивые дворцы и «потешный двор» шаха, казаки разрушили в отместку то ли за то, что их побили (не забудьте, что безобидное слово «побили» тогда означало «убили») в Реште, то ли за казнь послов. Но по Кемпферу — всё наоборот, казнь послов не причина, а следствие: