Читаем Степан Кольчугин. Книга первая полностью

Рабочие, живущие на этом проклятом клочке пропитанной ядом земли, все же упорно хотели создать себе подобие человеческой жизни. Стены их убогих жилищ были вымазаны известкой; на окнах стояли цветы, кое-где виднелись белые занавески, слышалась гармошка, пение. Здесь в прошлом году бушевала холера. Отсюда вывозили десятки больных и бросали их на площади в конце Первой линии. Каждый год летом на Собачовке мерли рабочие от тифа и дизентерии. Лошадьми к Собачовке нельзя было подъехать, больных и умерших несли на руках через черную речку Кальмиус. И сейчас Степан, идя через Собачовку, вспомнил это, и ужас жизни, которой жил он, его мать, брат, товарищи по работе, их матери и братья, предстал перед ним на мгновение с такой ясностью, точно он все это впервые увидел.

Светлый дым бежал вверх, растекаясь подвижной розовой шапкой, закрывал небо, и не было видно далеких звезд, о которых рассказывал химик. Только на вершине глеевой горы поблескивал тусклый огонек, то вспыхивающий, то вновь исчезающий. Там, наверху, стоял когда-то Кузьма Ткаченко, литейщик Петровского завода, и улыбался своим широким большим лицом. Может быть, он и сейчас стоит там, веселый плечистый человек, и, размахивая фонариком, освещает окружающую его тьму?

И Степану хотелось выгнать из земли маленькие хибарки, гнать их вширь, в высоту, под далекий огонек на вершине глеевой горы, чтобы могучие люди, правившие огнем и железом, не гнулись, не лезли, кряхтя, в темные, сырые норы. Смутные, неясные представления рождались в его мозгу, тревожные, дерзкие, смелые. Любовь к родной земле, к величественному труду доменщиков, сталеваров, забойщиков, гордость такими людьми, как горновой Мьята, как отец, как запальщик, наполняли его сердце смутным и радостным ожиданием чего-то хорошего, что ждало впереди и его самого, и товарищей его, и родную им всем землю. Ну, конечно, Кузьма ходит по земле, и Степан встретит его. Он захотел представить себе лицо Кузьмы, но полустертое временем воспоминание расплывалось, одни лишь глаза литейщика, казалось, блестели из темноты…

Дома Степан сел у стола, подвинул к себе лампочку и открыл задачник. С чувством опаски он начал решать задачку. Степан посмотрел на ответ: его решение совпало. «Ловко», — подумал он и взялся за второй пример.

Все уже спали. Дед Платон похрапывал на печке. Мать и Марфа лежали на широкой деревянной кровати. Павел спал поперек тюфяка, постеленного возле стола; голые ноги мальчика лежали на полу. Решение примеров радовало и смешило Степана. Он решил все отмеченные химиком задачки, — спать не хотелось. Он перерешил все примеры на умножение, а спать совсем не хотелось. Степан перевернул страницу; там начинался второй отдел — деление. Первые два примера были написаны с объяснением. Долго всматривался в их решение Степан. Ему страстно хотелось найти самому понимание арифметического действия. Некоторые задачки напоминали уже решенные примеры: те же цифры, но в другом порядке. Вдруг догадка обожгла его. Он посмотрел в ответы. Эта трудная работа доставляла ему неведомое до того чувство наслаждения. Он с новым увлечением взялся решать примеры. Отдохнувшие после дневной упряжки руки и ноги были странно легки, а голова кружилась, наполнялась туманом.

Он обвел глазами комнату. Прямо на него с постели глядела мать. Она полулежала, подперев рукой голову.

О многом успела Ольга передумать, глядя на сына, склонившегося над столом. Широкий мужской лоб, резко обозначавшиеся скулы придавали его юношескому лицу новые черты упорства и силы. Но мать не видела этого — лицо сына по-прежнему оставалось для нее детским. Глаза его, курчавые цыганские волосы, большой рот, немного оттопыренные уши — все это было издавна привычным. Такими Ольга помнила Степкины глаза, рот, волосы, когда он ползал по полу, с утиным хвостиком рубахи, торчавшей из прорезанных штанишек со шлейками. Такими были они, когда он торговал семечками и убегал в Горловку. Такими, наверно, останутся для нее навсегда.

Выходя замуж за Кольчугина, она мечтала о чистой и легкой жизни. Кормя грудью сына, она смотрела на мягкие темные волосы, покрывавшие его затылок, и в сердце ее жила надежда, что сыну придется жить лучше, чем ей. Она верила в силу Кольчугина, в то, что этот могучий, спокойный человек сумеет отвоевать для сына хорошую и легкую жизнь. Но завод победил Кольчугина. Потом Ольге казалось, что Гомонов будет ей и сыну доброй защитой в жизни. Она не могла понять, почему и его победил завод. Ольга думала, что люди, которыми она гордилась перед подругами, перед всем светом, должны быть первыми в жизни. А их свезли на бедное кладбище, и пьяненький десятник с заводского лесного склада оба раза куражился и не хотел давать досок для простых гробов.

Теперь она смотрела на сына, сидевшего за книгой, и в ней поднималась новая надежда. Ей рисовались мечты, давно забытые, давно похороненные, но все еще живые.

Степан поглядел на мать и зевнул.

— Гудок скоро, — сказал он.

Перейти на страницу:

Все книги серии Степан Кольчугин

Степан Кольчугин. Книга первая
Степан Кольчугин. Книга первая

В романе «Степан Кольчугин»(1940) Василий Гроссман стремится показать, как сложились, как сформировались те вожаки рабочего класса и крестьянства, которые повели за собою народные массы в октябре 1917 года на штурм Зимнего дворца, находясь во главе восставшего народа, свергли власть помещичьего и буржуазного классов и взяли на себя руководство страною. Откуда вышли эти люди, как выросли они в атмосфере неслыханно жестокого угнетения при царизме, попирания всех человеческих прав? Как пробились они к знанию, выработали четкие убеждения, организовались? В чем черпали силу и мужество? Становление С. Кольчугина как большевика изображено В. Гроссманом с необычной реалистической последовательностью, как естественно развивающийся жизненный путь. В образе Степана нет никакой романтизации и героизации.

Василий Семёнович Гроссман

Проза / Советская классическая проза
Степан Кольчугин. Книга вторая
Степан Кольчугин. Книга вторая

В романе «Степан Кольчугин»(1940) Василий Гроссман стремится показать, как сложились, как сформировались те вожаки рабочего класса и крестьянства, которые повели за собою народные массы в октябре 1917 года на штурм Зимнего дворца, находясь во главе восставшего народа, свергли власть помещичьего и буржуазного классов и взяли на себя руководство страною. Откуда вышли эти люди, как выросли они в атмосфере неслыханно жестокого угнетения при царизме, попирания всех человеческих прав? Как пробились они к знанию, выработали четкие убеждения, организовались? В чем черпали силу и мужество? Становление С. Кольчугина как большевика изображено В. Гроссманом с необычной реалистической последовательностью, как естественно развивающийся жизненный путь. В образе Степана нет никакой романтизации и героизации.

Василий Семёнович Гроссман

Проза / Советская классическая проза

Похожие книги