Степь. Кровь первая. Арии (СИ)

Вечером, первое, что она сделала, это развела костёр, прямо на площади, под установленным на камни котлом. Разделала и сварила в крапиве, да с вонючими травками, перебивающими всякий мерзкий запах, две задних ляхи от убитого волка. Разделка волка само по себе дело не благодарное и не для слабых желудком, а разделка старого волка, каким был этот урод неправильный, вообще на изуверскую пытку тянула. Мясо серого воняло так, что казалось он сдох ещё при жизни и давно уж протух потрохами, а на Дануху кинулся, лишь решив покончить с этой ненавистной, полуразложившейся жизнью. Ей казалось, что она сунула свой нос в чей-то гнилой рот, который вместо того чтобы проветриться со временем, издавал запах ещё крепче и устойчивей. Несколько раз разделку останавливали рвотные позывы, даже у неё бывалой и всего повидавшей бабы, но она почему-то как за должное восприняла свою пугалку для волчицы и стиснув оставшиеся зубы и стараясь не дышать носом, упорно продолжала его резать. Раз сказала, что волками будет питаться, значит и слово должна держать. Именно тогда, после очередного порыва вывернуться наизнанку, а до самого полоскания дело не доходило, ибо было нечем, желудок был девственно чист, в голове её сверкнула догадка на Девину загадку, да так, что первый раз в жизни дух, как-то по-особенному, перехватило. "Вот он!" - озарилась она мыслью истины. Так родила Дануха для себя первый простой и понятный закон: "не блядить". Раз сказала, то делай. Не можешь сделать, что обещала, не живи.

Глагол "блядить" слово древнерусское и изначально к жаргонному мату отношения не имевший и означал нечто похожее на сегодняшние "пустословить", то есть не подкреплять слова делами, либо "сплетницать", то есть заранее наговаривать напраслину, говорить придуманную неправду. Этот закон в будущем определил жёсткое понятие исполнительной дисциплины. Люди, его принявшие, становились не многословны, но до фанатизма исполнительны...

Мясо волка хоть и варилось долго, но не по зубам её пришлось. Отвара похлебала, как воды горячей попила, а мясо, отпиливала каменным ножом, в виде широкой кремниевой пластины, маленькими кусочками, дожаривая их на углях почти до хруста. Только так и съела. Морщилась, но ела.

Хороня кого нашла, она не проронила более ни одной слезинки. После драки с волком, как обрезало. Злость осталась. Раздражало всё, даже хорошая погода. Воровайка, чуя плохой настрой хозяйки, держалась поодаль и молчала. Обычно усевшись где-нибудь на верхотуре, ветке дерева иль куста, вертела головой на полный круг, изображая из себя эдакого сторожа на стрёме.

Дануха, только как закончив все дела в баймаке, пошла по прибитому травяному следу в степь, в поисках артели. Место нашла почти сразу, вот только из мужиков уже никого. Только обглоданные кости, да разбросанные огрызки голов. Лагерь их был временный, кибиток не было, только шалаши разваленные да шкуры с жердями от них разбросанные. Сложила жерди, что нашла в одно место. Сносила, на эту кучу дров, все останки, что нашла. Пересчитала по головам. Все были здесь. Никто не спасся. Запалила от кресала, что каждый мужик при себе носил. Поныла песнь похоронную. Вот и всё, что смогла. Прощай сынок, атаман. Прощайте мужики артельные.

Вернувшись напоследок в баймак. Подрыла Столбы Чуровы и верхний, и нижний, уронила в реку и пустила плыть к Дедам, навсегда расставаясь со старой, привычной жизнью.

Чур или Домовой Змей, сегодня многим известен больше как просто Домовой - домашняя полужить, которую хозяйка каждого кута порождала по его строительству. К человеку, проживающему с ним в одном доме, положителен. Рацион питания - положительные эмоции конкретного социума. Вся его деятельность по дому сводилась к максимальному созданию эмоциональных отношений среди хозяев которое мы называем "счастье". Он делал всё, чтоб хозяева были счастливы в "его" доме и этим питался. Жил вблизи очага в своей "бане", которая представляла собой осиновое полено. "Чурова баня", а попросту чурбан, менялся ежегодно. В новый дом, если такой создавался, либо несли старого, либо выращивали нового. Кроме домашних Чуров, в баймаке заводили общих, которые базировались на всём бабском сообществе. Чурбана ему не ставили, вместо этого ставили Чуровы столбы, определяющие границы баймака. По началу ставилось только два столба по течению реки: в начале баймака и в его конце, определяя участок берега реки, принадлежащий данному роду. В дальнейшем столбы стали ставить и со стороны степи, определяя общую территорию, что в последствии перешло в понятие "пограничные столбы"