Стефан Цвейг

После вступления Соединенных Штатов Америки в войну (6 апреля 1918 года) всем, по мнению писателя Цвейга, у кого еще «не помутнело зрение и не испортился слух», стало очевидно неотвратимое поражение Германии и ее союзников. Тем не менее до последнего дня на Западном фронте во время «Стодневного наступления» продолжали умирать солдаты, а на территории относительно спокойных и мирных городов людей пугала и истребляла другая «война» – внезапно вспыхнувшая эпидемия испанского гриппа. Отречение Вильгельма II от германского трона и провозглашение Германии республикой во главе с социал-демократом Фридрихом Эбертом наконец-то привели мир к праздничному звучанию «барабанных палочек» – так называли даты долгожданной капитуляции 11/11/11, то есть 11 часов 11 ноября 1918 года. Когда «Великая война», как ее тогда называли, закончилась, ее ад остался в прошлом и «солдаты неприятельских армий обнимались и целовались»{308}.

За четыре года войны Стефан пополнил свою коллекцию рукописей романом Бальзака «Темное дело» с корректурой автора; фрагментом проповеди Жака Бениня Боссюэ, французского проповедника и богослова, размышлений Дени Дидро о воспитании, собственноручно им изложенных в письме к мадам де Форбах. Он также приобретет отрывок из комментариев к Библии Жана Расина, 23-го стихотворения Рембо и отрывок рукописи «Путешествие в Амазонию» Бернардена де Сен-Пьера.

В 1914 году для венского журнала «Deutscher Bibliophilen-Kalender» он написал свой первый текст на тему собирательства – статью «Коллекция рукописей как произведение искусства». А вскоре после окончания войны создал горькую статью «Границы поражения» о том, что жертвами этих бесчеловечных лет стали не только погибшие люди – поверженными оказались идеи братства народов, прогресса, культурных ценностей, гуманизма. Что права человека, его прежние ценности, взывание к нравственности, долгу и закону вмиг оказались поруганными и растоптанными у «границ поражения» прав каждой свободной личности.

Город Моцарта

Тот, кому лучше известна жизнь Моцарта, знает, насколько поверхностна эта легенда о вечно беззаботном любимце богов.

Стефан Цвейг. Из статьи «“Моцарт” Бела Балаша»

«Самое поразительное свойство натуры этого художника – страсть к познанию, неутомимая, неиссякаемая любознательность: словно демон, живущий в нем и стремящийся увидеть, узнать и пережить все жизни, превратил его в какого-то Летучего голландца, в неистового пилигрима, всегда находящегося в пути, странствующего по всем полям цивилизации; он неутомимо наблюдает и записывает; самые задушевные свои произведения он создает в дорожных гостиницах; он проглатывает книги на всех языках и судорожно собирает автографы (в красивом доме Цвейга на крутом холме, господствующем над городом Моцарта, собрана великолепная коллекция автографов), – и все это он совершает в лихорадочном стремлении проникнуть в тайны великих людей, великих страстей, великих творений, в жажде постичь то, что осталось скрытым от публики, то, в чем они никогда и никому не признавались. <…> Неслышным шагом бродит он вдоль опушки леса; перелистывая прекрасную книгу, он внимательно прислушивается и с бьющимся сердцем улавливает шум крыл, замечает смятые ветви, выслеживает дичь, что возвращается к себе в гнездо или в нору; жизнь его неотделима от жизни леса».

Дом «на крутом холме», о котором упоминает Ромен Роллан в предисловии к французскому сборнику новелл{309} Цвейга, – тот самый особняк желтого цвета в Зальцбурге, благополучно сохранившийся на холме Капуцинерберг и сегодня (точный адрес Капуцинерберг, 5), куда в мае 1919 года Стефан и Фридерика окончательно переехали после завершения капитального ремонта. Дело в том, что этот дом XVII века, называемый писателем «старинным курьезом», при покупке оказался «почти непригодным для проживания».