Стефан Цвейг

В тот же теплый вечер в «Riedhof» за одним из столиков с кем-то из венских друзей-поэтов сидел наш герой, увлеченно рассказывая об успехе книжечек «InselBucherei». При этом в руках он держал только что вышедшую пятую брошюру – книжечку избранного (19 стихотворений) Верхарна с мелодичным, многообещающим названием «Гимны жизни». Бирюзовый и белый цвета на обложке с рисунком, напоминающим серебристые чешуйки рыбы или клумбы майских цветов, наводили собеседника Цвейга на мысль подарить книжечку «какой-нибудь привлекательной женщине».

Наверняка этот друг был другом не только Цвейга, но и семьи Фридерики, знал о ее любви к литературе, раз не вызвал подозрений у Феликса своим подарком и комплиментом в адрес его супруги. Спустя время выяснится, что в ресторане Стефан не узнал в ней ту «незнакомку», взгляд которой его, видимо, подсознательно все-таки зацепил на вечеринке в Родауне.

Вечер закончился. Ночевать Фридерика и Феликс отправятся на Кохгассе, 29, в квартиру его отца. В том же направлении в дом 8 проследовал и Стефан. Сама судьба посылала ей знак, но Фридерика поняла это только утром, когда ранним поездом возвращалась к детям на мельницу, зачитываясь «Гимнами» великого фламандского поэта, «гимнами созидательной силы», замечательно переведенными с французского языка (ведь она и сама переводчик) ее новым другом, будущим мужем.

Вернувшись вдохновленная второй (и снова безмолвной) встречей с ним или даже со своей судьбой, Фридерика в первую же ночь решается написать ему письмо, но, переживая о том, как знаменитый поэт и новеллист воспримет ее откровение на бумаге, не осмеливается оставить своего имени… «Письмо незнакомки», адресованное Стефану в Вену 25 июля 1912 года, прозвучало в ее сердце, а следом в его душе такими эмоциями: «Дорогой Господин Стефан Цвейг! Надо ли объяснять, почему я с легкостью решаюсь сделать то, что люди считают неприличным. Вчера я полдня была в Вене, покинув свои лесные пейзажи, мельницу, где меня окружали лишь лес, река и луга. И никакой городской культуры. И вдруг такая приятная неожиданность.

Несколько лет назад я видела Вас у Штельцера, где Жирарди давал свой вечер. Кто-то сказал мне: “Это Стефан Цвейг”. Я читала одну Вашу новеллу и сонеты, их звуки преследуют меня. Тот вечер был чудесен. Вы сидели, если не ошибаюсь, с друзьями, всем было весело. Тогда в моей жизни что-то перевернулось. Поздно вечером мы на машине вернулись в Вену, а вчера в “Ридхофе” Вы сидели рядом со мной. Знакомый преподнес мне “Гимны к жизни”, сегодня я читала их под стук колес. За окном тянулись поля под радостным солнцем, и мне показалось, что это не очень неестественно, если я пошлю Вам привет.

“Гимны” так великолепны. Некоторые я уже знала и подумала – вовсе не все равно, переводить всю жизнь Пеладана, Стриндберга, Шоу или же Верхарна.

Скажи мне, кого ты переводишь, и я скажу, кто ты. И еще как ты переводишь. Воспроизводить стихи самому, разве это не прекрасно? Возможно, в последние дни Вы могли прочитать что-то из моих публикаций. Я бы охотно кое-что Вам переслала. Почему Вы сейчас в городе? Вообще, не надо быть в городе. У меня здесь так красиво! Вот бы и у Вас было так чудесно! Кто-то дал мне Ваш адрес. Надеюсь, Вы никому не расскажете о моем глупом письме. Я не прошу Вас ответить, хотя это бы меня очень порадовало. А если все же появится желание, напишите до востребования Марии фон Розенберг ам Камп. Всего наилучшего».

К этому откровению она приложила рукопись своей статьи «Летнее письмо» («Der Sommerbrief»), в которой символически перефразировала строки из стихотворения Верхарна «К морю», взятые из сборника «Гимны жизни». Написала о своем нетерпении ожидания писем круглый год, сравнила письмо с человеком, где конверт – лицо, за которым скрывается душа, содержание. Статью напечатают 4 августа в номере венской «Fremden-Blatt», под которой будет стоять анонимная подпись «F.М.F.W.».

* * *

Цвейг никогда не посещал коммуны Гарс-ам-Камп, но проявил почтение к долине Кампталь, которая славится своей природой и виноградниками. Этот летний курорт он упомянет в своем посмертно опубликованном социальном романе «Хмель преображения» (второе его название – «Кристина Хофленер»). К сожалению, первые его письма, адресованные Фридерике, были утрачены. Содержания ответного послания на восхитительную анонимку мы не знаем. Но совершенно точно он ей ответил, ведь 30 июля Фридерика отправит второе письмо (уже за своей подписью), в котором сердечно поблагодарит за ответ и скажет: «Я позвоню завтра утром, я тоже хотела бы услышать твой голос».