Читаем Ставок больше нет полностью

Пьер жадно и почти грубо впивается в губы Евы.

Она закрывает глаза, но тут же снова открывает их, устремляя взгляд вверх.

Ее рука, как бы защищаясь, судорожно цепляется за плечо Пьера. Затем пальцы разжимаются, и рука падает…

– Я люблю тебя!.. – раздается ее победный крик, словно она освобождается от чего-то.

За окном почти темно.

День. Потоки солнца вливаются в окно.

Пьер выходит из туалетной комнаты. Он в рубашке, вытирает лицо полотенцем.

– Они не пришли, – говорит он.

Ева заканчивает причесываться перед зеркалом.

– И не придут, – уверенно отвечает она.

– И ты знаешь почему? – спрашивает он, беря ее за плечи.

Она нежно смотрит на него.

– Да. Когда они постучали в дверь, мы начали любить друг друга.

– Они ушли оттого, что мы добились права на жизнь.

– Пьер, – шепчет она, прижимаясь к нему, – Пьер, мы добились…

Они остаются некоторое время в таком положении, затем она спрашивает:

– Который час?

Пьер бросает взгляд на будильник, показывающий половину десятого.

– Через час, – говорит он, – испытание закончится…

Она, улыбаясь, заставляет его повернуться к зеркалу, в котором они оба отражаются.

– Мы были там…

– Да.

– Пьер… что мы станем делать с этой новой жизнью?

– Что захотим. Мы больше никому ничего не должны.

Пока они обмениваются этими короткими репликами, со двора начинает доноситься шум. Целое войско с танками и моторизованными машинами проходит под окнами.

Пьер прислушивается… Ева молча, с нарастающим страхом наблюдает за ним.

– Тебе не жалко своих товарищей? – вдруг спрашивает она.

– А тебе Люсетту не жалко?

– Нет, – твердо говорит она. И, вцепившись в его рукав, нервно повторяет: – А тебе?

– Нет, – отчаянно трясет головой Пьер.

Он высвобождается из ее рук, делает несколько шагов и останавливается у окна, прислушиваясь к шуму, производимому войском.

– Долго идет бой… Вероятно, их много…

– Пьер, не слушай… Мы с тобой одни в мире… – подойдя к нему и положив руку ему на грудь, умоляет она.

– Да. Мы одни во всем мире… – нервно пожимая ее руку, повторяет он.

Он говорит все громче, все экзальтированнее, чтобы заглушить чеканный солдатский шаг и рев машин.

– Мы покинем город. Я буду зарабатывать для тебя. Я буду счастлив трудиться для тебя. Друзья, Лига, восстание – ты заменишь мне все… У меня больше никого, только ты.

Последнюю фразу он почти кричит, но грохот войска на марше перекрывает его голос.

Он резко отстраняется от Евы и восклицает:

– А бой все идет!

– Пьер, – заклинает она, – я тебя умоляю. Думай только о нас. Через час…

– Их тысячи… бойни не миновать… – отдернув занавеску, говорит он, оборачивается, нервно идет к постели и садится на нее, обхватив голову руками.

Ева понимает, что его уже не удержать.

– Пьер, они тебя оскорбили. Хотели убить. Ты больше ничего им не должен… – Встав перед ним на колени, она молит: – Пьер, теперь у тебя обязанности по отношению ко мне…

Он прислушивается к звукам, долетающим с улицы, и рассеянно отвечает:

– Да… – И, помолчав, решается: – Я должен быть там.

– Ты вернулся ради них… – с каким-то смиренным ужасом глядя на него, произносит она.

– Нет, – уверяет он, сжимая лицо Евы ладонями, – нет… ради тебя…

– Но тогда почему?

– Я не могу позволить им… – с отчаянием, но упрямо тряся головой, отвечает он.

Потом резко выпрямляется, хватает со спинки стула куртку и, торопливо надевая ее, бежит к окну.

Он уже в лихорадочной власти восстания: возбужден, но одновременно почти весел.

– Пьер, – говорит она, – мы еще не добились… Нам остается от силы час…

Он оборачивается к ней, хватает за плечи:

– Стала бы ты меня любить, если бы я позволил расправиться с ними?

– Ты сделал, что смог.

– Нет. Не все… Послушай: через полчаса состоится собрание руководителей секций. Я пойду туда. Попробую остановить их. Что бы они ни решили, вернусь до половины одиннадцатого. Мы уйдем, Ева. Покинем город, клянусь тебе. Если ты любишь меня, отпусти. Без этого я не смогу больше смотреть на себя в зеркало…

Ева в полном отчаянии прижимается к нему.

– Ты вернешься?

– До половины одиннадцатого.

– Клянешься?

– Клянусь.

Он уже на пути к двери, но она его удерживает.

– Ну, что ж, иди… – шепчет она. – Иди, Пьер. Это самое прекрасное доказательство любви, которое я способна тебе дать…

Пьер сжимает ее в объятиях и целует, но душой он уже далеко.

Однако одна мысль заставляет его задержаться еще на секунду:

– Ева, ты будешь ждать меня здесь?

– Да, я… – начинает она, но потом спохватывается. – Нет… я попытаюсь увидеться с Люсеттой. Позвони мне туда.

Он еще раз целует ее и бежит к двери.

Ева успевает нежно напутствовать его:

– Теперь иди… И не забывай, в чем мне поклялся.

Когда он уходит, она открывает ящик комода, достает револьвер Пьера, кладет его в сумочку и направляется к двери.

Уже собираясь выйти, спохватывается, наклоняется над разобранной постелью и берет розу, которая накануне украшала ее волосы.

Перед домом Пьера

Перед тем как выйти из дома, Пьер застывает на пороге и быстро осматривается, затем его взгляд устремляется к огромному циферблату уличных часов, стрелки на котором показывают время: без двадцати десять…

Он выходит на мостовую, садится на велосипед и уезжает.

Перейти на страницу:

Все книги серии Эксклюзивная классика

Кукушата Мидвича
Кукушата Мидвича

Действие романа происходит в маленькой британской деревушке под названием Мидвич. Это был самый обычный поселок, каких сотни и тысячи, там веками не происходило ровным счетом ничего, но однажды все изменилось. После того, как один осенний день странным образом выпал из жизни Мидвича (все находившиеся в деревне и поблизости от нее этот день просто проспали), все женщины, способные иметь детей, оказались беременными. Появившиеся на свет дети поначалу вроде бы ничем не отличались от обычных, кроме золотых глаз, однако вскоре выяснилось, что они, во-первых, развиваются примерно вдвое быстрее, чем положено, а во-вторых, являются очень сильными телепатами и способны в буквальном смысле управлять действиями других людей. Теперь людям надо было выяснить, кто это такие, каковы их цели и что нужно предпринять в связи со всем этим…© Nog

Джон Уиндем

Фантастика / Научная Фантастика / Социально-философская фантастика

Похожие книги

Ада, или Отрада
Ада, или Отрада

«Ада, или Отрада» (1969) – вершинное достижение Владимира Набокова (1899–1977), самый большой и значительный из его романов, в котором отразился полувековой литературный и научный опыт двуязычного писателя. Написанный в форме семейной хроники, охватывающей полтора столетия и длинный ряд персонажей, он представляет собой, возможно, самую необычную историю любви из когда‑либо изложенных на каком‑либо языке. «Трагические разлуки, безрассудные свидания и упоительный финал на десятой декаде» космополитического существования двух главных героев, Вана и Ады, протекают на фоне эпохальных событий, происходящих на далекой Антитерре, постепенно обретающей земные черты, преломленные магическим кристаллом писателя.Роман публикуется в новом переводе, подготовленном Андреем Бабиковым, с комментариями переводчика.В формате PDF A4 сохранен издательский макет.

Владимир Владимирович Набоков

Классическая проза ХX века
Ада, или Радости страсти
Ада, или Радости страсти

Создававшийся в течение десяти лет и изданный в США в 1969 году роман Владимира Набокова «Ада, или Радости страсти» по выходе в свет снискал скандальную славу «эротического бестселлера» и удостоился полярных отзывов со стороны тогдашних литературных критиков; репутация одной из самых неоднозначных набоковских книг сопутствует ему и по сей день. Играя с повествовательными канонами сразу нескольких жанров (от семейной хроники толстовского типа до научно-фантастического романа), Набоков создал едва ли не самое сложное из своих произведений, ставшее квинтэссенцией его прежних тем и творческих приемов и рассчитанное на весьма искушенного в литературе, даже элитарного читателя. История ослепительной, всепоглощающей, запретной страсти, вспыхнувшей между главными героями, Адой и Ваном, в отрочестве и пронесенной через десятилетия тайных встреч, вынужденных разлук, измен и воссоединений, превращается под пером Набокова в многоплановое исследование возможностей сознания, свойств памяти и природы Времени.

Владимир Владимирович Набоков

Классическая проза ХX века