Статьи и проповеди. Часть 12 (19.08.2016 - 01.03.2017)

Одному больно, а другой в позитиве, потому что ему не больно, а правило для них одно? Т.е. Бог видит сердце человека, а мать-Церковь — нет? Вот мой вопрос — существуют или не существуют в Предании церкви какие-либо канонические различия в молитвенном правиле и покаянном каноне для злодея и для его жертвы?

— Вы подняли очень серьезный вопрос. Нельзя, конечно, одинаково судить жертву и палача. И те, кто кается — это одни, а те, кто не кается — это другие. Кающиеся люди — это одно, не кающиеся — это другое. Поэтому я думаю, что здесь мы с вами — ни вы, ни я не разберемся до конца. Но однозначно Бог разберется. То — есть это разный суд. Там палач и жертва. Там нашептыватель палачу, осуждающий, мотивирующий палача на казнь — это одно. И другое дело уже казнящий. Да, это все очень тонко. Ужасно тонко. Я не смогу здесь дать тонкие дефиниции. Но то, что суд будет разным — это точно. Одно дело тем кто стрелял, другое дело кем которые подписывали растрелять. Сам не стрелял но подписал, третье те кто взял под руки повели. Это все разное. Я понимаю ваш вопрос, но я замираю перед ответом, кого как Бог будет судить. Но я уверен, что разная вина у стукачей; у тех, кто подписывал приговоры; у тех, кто бил людей по застенкам; тех, кто тащил на расстрел; тех, кто стрелял; тех, кто закапывал. У всех у них разная степень вины.

Это очень непростая тема, и мне даже страшно про нее говорить.

Кто как грешил — тот так и накажется. Не знал одно, в простоте другое, осознанно третье. То — есть разное.

Телефонный звонок: — Где в Писании написаны слова Господа: «в чем застану — в том и сужу»?

— Нет таких слов в Писании. Есть в книге пророка Иезекииля слова о том, что если покаявшийся грешник к Богу обратится — то будет помилован. А если согрешивший праведник про Бога забудет — значит, будет наказан. Вот такое есть. А в принципе вот такие слова, буквально: в чем застану — в том и сужу, не ищите в Писании. Их там нет.

Это, скажем так, некое предание. Благочестивый фольклор.

Это от незнания Писания. Златоуст говорил — все грехи от незнания Писания.

Эти слова являются отголоском учения Иезекииля об ответственности за свои грехи.

Телефонный звонок: — Два вопроса. Первый — сестра встречается с турком. Сама не очень воцерковлена. Надо ли в это вмешиваться?

— Ну, там где турок — там лучше не лезть, мне кажется. Вдруг там любовь? Вот если любовь — там уже нужно будет думать. И лучше всего, чтобы — конечно, в идеале — чтобы турок стал христианином. Но поскольку это очень сложно, то, по крайней мере, чтобы турок не запрещал крестить будущих детей. А то, что наши влюбляются в них — это вопрос открытый. Это понятно. А в кого у нас влюбляться? У нас же нет никого. То есть, их много — наших мало. Но в общем все понятно. Так что турок пусть будет турком.

Телефонный звонок: — Хотела узнать ваше мнение о книге «Лавр» Евгения Водолазкина, если вы читали?

— Хорошая книга, на мой взгляд. Интересная. Водолазкин — хороший русский современный писатель. Все, что я читал его и о нем — мне нравится. Серьезно.

Конечно, в «Лавре» есть вещи, которые смущают, соблазняют, но мне книга понравилась. Сейчас у нас вся жизнь такая — сплошное смущение и соблазнение. Но в принципе книга хорошая. Я плохого про нее не скажу.

Кто хочет — читайте.

Телефонный звонок: — Почему когда была Тайная Вечеря, где Господь научал апостолов совершать это Таинство, перед этим они ели пасхального барашка? А теперь у нас, в православной церкви постятся перед причастием. Почему это так, и когда это стало?

— Ну, смотрите, действительно, можно было причащаться, поевши. Но поскольку народ приходил поесть — попить — они ели — пили , наедались, напивались, то в конце концов решили в начале принимать еду и питье, а потом евхаристию. Так было вначале. А потом решили сделать так: причастие вначале, а потом все остальное. В I веке ели — пили до причастия. А потом уже причащались, праздновали и радовались. Слушали проповедь. Потом решили, что нужно делать наоборот, в конце I века решили. Сначала причащаемся, а потом — все остальное. Иначе мы объедимся, обопьемся и забудем про причастие. I век христианской церкви уже ставит вопрос, что раньше: причащаться или есть.