Статьи и проповеди. Часть 12 (19.08.2016 - 01.03.2017)

Попытаемся понять, что такое наша история вообще. Это смесь злодейств, негодяйств, грехов, но, вместе с тем — это действие Божие через святых. Эта смесь и есть русская история. То — есть святые люди, принимающие на себя действие Божие и транслирующие через себя на мир на всю вселенную Бога и Его энергии — с одной стороны, и с другой — люди, которые действуют по страстям, по грехам. Славолюбию, златолюбию, завистью, гордостью. Вот это тоже история. Это смесь Божественного и человеческого. То — есть она изначально трагична. История изначально — это трагическая смесь Божьего и человеческого. И мы начинаем с Владимира, потом дальше Борис и Глеб, потом Игорь, Ольга, Сергий — и дальше, дальше.

Мы наблюдаем историю как кошмар. Происходит насилие, убийство, подкуп, злодейства, хитрость, обман. И наряду с этим — честность, строгость, скромность, верность, святость. Вот такова история человечества. Сергий родился, что важно, был прославлен Богом в те времена, когда греки, наши отцы и матери по вере — когда они уже верить устали. Утомились, все понятно кругом: мощи, кресты. Все привычно и все понятно, и ничто уже не трогает. Они уже устали быть христианами. И они уже сомневались в наличии святости. В это время Сергий жил в тех краях, которые были для греков адскими. Далеко и холодно. Там где-то, в холодных землях живут какие-то люди. Да не просто люди, а святые. Да, ладно — не верили они. И вот они приходили к Сергию.

Он показывал им настоящую святость, которой у них уже не было. Они забыли о ней. И у него вразумлялись. Так далеко, так на севере какой-то Сергий — для них это было большим вопросом. Я думаю, что вот китайцы вдруг обратятся к Христу. И мы скажем: почему — то они вдруг к Христу обратились? Мы скажем: да нет, не может быть. А вдруг! И появится там свой Сергий, и начнет там жить чисто и свято. Мы удивимся. Может быть такое? Может. Значит, Бог действует во всю жизнь человеческую одинаково над разными людьми, и в любом народе в любой момент может подняться святой человек. Греки не верили, что на Руси может быть святой в конце времен. А то что у них конец времен — у нас начало. И так же может быть в любом мире, в Китае или где-то еще.

Есть миллиарды некрещеных людей, и между ними есть люди религиозно одаренные. И они могут начать ради Христа обновлять жизнь своего народа. Так было у Сергия. Это наш пример. XIV век, тьма тьмущая — монголы, земля не родит, чума, голод, разные нашествия. И вдруг раз — и Сергий. И молится. И до сегодняшнего дня на своих плечах тянет всю русскую землю. Однажды ушел в дебри — и там остался.

Поэтому я думаю, что когда мы считаем, что все закончилось, то мы спешим, реально спешим. Спешить не нужно, нужно спокойно и серьезно подумать: есть ли кто-то такой, кто бы на плечах своих мог нести тяжесть сегодняшнего мира? А вдруг есть?

Если нет такого человека — тогда конец. А кто такой?

Кто несет тяжесть сегодняшнего мира? Не знаю. Живут в одиночестве, никем не знаемые. Но раз мы живем — значит, кто-то молится Богу о нас о всех. О таких грешных, о всех. Вот такие люди и есть такие Сергии. В Библии, в книге Бытия рассказывается о разговоре Авраама с Богом о содоме. когда он понижал планку праведников. И Господь с ним разговаривал: столько пощажу и столько. А потом Он ушел и не разговаривал больше. То — есть некая граница разговора человека с Богом, но все — таки с Богом нужно разговаривать: пощади, помилуй. И раз мы живем — значит есть те, кто просят Бога, чтобы Он потерпел, подождал, помиловал. То — есть история мира очень связана со святыми.

Например, известен такой факт. В 1521 году Сергий и Варлаам Хутынский вышли из Царских врат и сказали, что Русь будет помилована. В это время Москва была в осаде. Они сказали: — мы помолимся — и все будет хорошо. Это один из немногих фактов, что они молятся, чтобы мы не погибли. Они просят. Говорят Богу: прости, пощади, помилуй. И мы это чувствуем. Чувствуем, что живем по милости Божией, по молитвам тех, кто молятся Ему.

Телефонный звонок: — Невинный, осужденный виновным, и виновный, осудивший невинного обманом или клеветой — разве должны они одинаково каяться, одинаково молиться, по одному алгоритму смиряться? Как же так — один все чувствует, другой ничего?