Старый дом под черепичной крышей

– Такая наша теперешняя миссия, подтвердил кентавр. – Пусть люди даже в этом скорбном для них месте, где похоронены их близкие, помнят, что любовь сильнее всех на свете, она сильнее смерти, и наше здесь присутствие укрепит их дух.

– А, что, – сказал Пал Палыч, – задача игрушки в веках была не только развлекать и поучать детей, но и очищать души взрослых от всякой скверны; думаю, что наши друзья выбрали тяжёлый и благородный труд – труд служения.

– Я бы так не смогла, – сказала Катерина и приложила платочек к глазам.

– Целыми днями стоять на кладбище,… и даже ночью,… страхи… – проговорила Дуняша и прижалась ещё сильнее к Василию, – ужас какой…

Василий обнял Дуню к себе и сказал, глядя на могильный крест:

– Я, мамуша, так люблю Дуню, что никогда её от себя не отпущу и она меня тоже любит… – и, посмотрев пристально в глаза Дуне, спросил: – правда, Дуняш?!

Вместо ответа Дуня засмущалась и спрятала лицо за лацкан Васиного пиджака, а потом выглянула из-под него и сказала:

– Я помню твои слова, мамуша. Ты говорила: «Жди, Дуня. Как жизнь Васю обожжёт, так он другой станет». Вот я и дождалась.

– Мы все прошли через испытания и все стали немного другими, – подчеркнул Заступник. – Думаю, что теперь из нас никто не согласится ехать в чужие земли; нам надо свою землю обустраивать. – А Гриша добавил:

– Я там был, ребята, и скажу по совести: «Хорошо там, где нас нет».

Вдруг раздался шелест крыльев. Все повернулись на звук и увидели как к кладбищу, низко над землёй, почти задевая крыльями кустарники, кренясь то на один бок, то на другой летит ворона. Вот она сделала над могилками полукруг и неловко села на соседнюю с могилкой мамушки оградку. И все увидели, насколько она была безобразна. Лысый наполовину череп отливал грязной синетой и фиолетовыми заплешинами, и на этом черепе, не мигая, смотрел бельмовый белый глаз, крутой горб возвышался на её спине, кривые цепкие когти впились в оградку и ворона, балансируя на верхней перекладине, открыла широко клюв и выдохнула из себя жуткие заутробные звуки: «Кра- хе-хе!.. радуетесь,… не долго вам осталось радоваться…»

– Пошла, подлая, – проговорил Заступник и замахнулся на горбатую ворону дубиной.

– Не так, остановил его Крокыч и выступил вперёд. Катерина испуганно схватила за рукав пиджака Григория, ведь он уже один раз от неё пострадал.

– Эту дрянь ни один меч не берёт. – Сказал художник. – Против них есть только одно средство и он, сложив три перста, на расстоянии несколько раз перекрестил ворону. Та при этом, как-то скособочилась, с ненавистью посмотрела на Семёна Вагановича, завалилась на бок и упала с оградки на землю, затем вскочила на ноги и ещё сильнее сгорбясь и помогая себе крыльями, зателепалась по проходу между могилками, за ней, злобно лая, устремился пудель.

– Здорово это у вас получилось, – сказал Заступник.

– Эта дрянь только креста животворящего и боится, – ответил Крокыч, а мукомол крепко прижал к себе Катерину.

Они возвращались от мамушки и думали об одном, что вот они прошли через страшные и опасные испытания и остались живы и что они и дальше должны служить людям и истине, каждый в своём деле: ребята будут осваивать школьную грамоту и одновременно с Пал Палычем станут учиться лепить Саратовскую глиняную игрушку, а профессор будет читать лекции студентам. Пока профессор лежал в больнице ему и художнику выделили временное жильё. После выписки из больницы Вениамина Павловича снова стал работать на своей родной кафедре.

С кладбища они уходили немного расстроенными, жаль было оставлять Гуделку и Свистопляса, но что поделаешь, это их выбор, они мужественные и смелые ребята, а остальным игрушкам думать надо было о своём новом жизненном устройстве, тем более, что мамушкиного, то есть, их дома с черепичной крышей, больше не существовало.

– А у нас с Дуняшей скоро свадьба, – сказал Василий, – мы приглашаем вас всех.

– И мы тоже вас приглашаем, но на свою, – добавила Катерина и благодарно посмотрела на мукомола.

– Только вот где её играть, мы не знаем, – добавила Дуня.

– У меня есть идея, – сказал до этого молчавший Лёня, – давайте устроим в нашей студии в «Спутнике» уголок игрушки, но не так, как в музее, а чтобы дети приходили и могли играть, сколько им захочется, там и свадьбы сыграем.

– Я – за, – поддержал его Костя и толкнул локтем брата.

– Хорошая идея, – похвалил Лёню Антон и украдкой посмотрел на Пал Палыча.

– За нами дело не станет, только без согласия глиняшек нельзя, – сказал Пал Палыч.

– Мы согласны,… мы согласны, – наперебой сказали игрушки.

– Это выход из положения, – обрадовано проговорил Василий.

– А ты чего молчишь, – спросил Антон Заступника.

– Моё дело святое, я должен отечество от супостатов оберегать, – сказал Заступник.

– И учить детей быть сильными, смелыми, любить свою Родину, – добавила Катерина, – потому, тоже с нами…

– Куда же я от вас, – проговорил весело Заступник и глаза его радостно блеснули из-под больших кустистых бровей.

– Мы будем заботиться о тебе, – сказал Костя.