Старт

Дыхание, влитое ими в мертвые губы друга, возвратится к ним многократно, их дыхание, оно оживит их, когда будет нечем дышать!

Поздно, уже поздно!

Воображение Деяна взбудоражено тревогой, он представляет себе все более страшные картины. А может быть, это они, умирающие, видят подобное в предсмертном сне.

Деян совершенно изнурен, но воображение его не останавливается. С командой спасателей он поднимается на вершину, чтобы оглядеться.

От горизонта до горизонта — белый ритм. Абсолютное безлюдие. Деян с биноклем еще военного времени исследует каждую впадину, каждый выступ. Наконец бинокль замер.

В окулярах — две-три черные точки. Издали они кажутся почти недвижными.

— Неужели они прошли там? — Деян опускает бинокль, он поражен. — Немыслимо!

Ужас его растет, каждую минуту он убеждается в том, что именно его отсутствие стало гибельным для группы. Следы ведут прямо к нему. Следы — вина, следы — обличение.

Один из спасателей берет бинокль из опущенной руки Деяна.

— Где они? — Недоумевающий взгляд в окуляры.

Деян направляет бинокль вверх. Бинокль вздрагивает.

— Лавина! — Как изменился голос Деяна.

Синеватая полоса от вершин до пропасти. Характерный след лавины.

Оцепенение, нечувствительность к ветру.

Деян первым приходит в себя. Ведь он — во главе команды. Энергия возвращается к нему, удесятеренная отчаянием. Он спускается во главе команды, ободряет остальных:

— Скорее! Я не верю в то, что могло что-то случиться, но… скорее!..

Как можно скорее!

Если бы энергия мысли обладала способностью материализовываться. Деян со сверхъестественной силой отбросил бы сейчас снежные оковы, сковавшие его друзей.

Наперегонки со смертью

Там, наверху, спокойнее, чем у Деяна на душе.

— Сколько может человек выдержать без дыхания? — спрашивает Дара, перевязывая шарфом Горазда сломанную руку Андро.

— Это непросто!.. — Андро едва сдерживает крик боли.

— Полторы! Самое большее — две минуты! — Димо сам не верит своим зловещим словам.

— Один из нас должен сообщить на базу! — приказывает Никифор.

Суеверный, который все еще знает больше, чем другие, возразил:

— Это очень далеко! Если бегом, то все равно почти два часа!

— Пока еще они пришлют вертолет! — Это Дара.

— Мы сами себе должны помочь! — восклицает Димо.

С безнадежным упорством роют снег.

Суеверный смотрит на часы: циферблат залеплен снегом, но часы все тикают на промерзшей руке. Он приближает кисть к виску, тиканье звучит зловеще. Все вокруг сковано льдом — люди, природа. Только время не останавливается. Не замерзает река времени.

— Сколько прошло с тех пор?.. — едва слышный голос Дары.

— Бывают чудеса! — Во взгляде Суеверного — стыдливая надежда, но по голосу чувствуется: он сам себе не верит. Он не смеет сказать, сколько же времени прошло. С мученическим упорством ползет, роет снег одеревенелыми руками, не останавливаясь ни на миг.

Остальные смотрят на его ноги. Ботинки порваны — опухшее, мертвецки-желтое тело, между шерстяными носками и щиколотками все забито льдом…

Они тревожно переглядываются.

— Я бегу за помощью! — Андро без дороги начинает спускаться вниз.

Бежать со сломанной рукой по заснеженной скользкой крутизне — такое возможно, только когда внутреннее равновесие окончательно нарушено и остается только равновесие внешнее.

— Подожди, — зовет Суеверный и что-то тихо добавляет почти про себя.

Четверо действуют с бешеной энергией. Промерзшие, бесчувственные руки копают и копают.

Никифор подает Даре свою перчатку. Она отбрасывает его руку, голыми окровавленными пальцами с посинелыми ногтями она царапает заледенелый снег. Приостанавливается, дует на пальцы и снова неистово копает. Пальцы словно черные сучья, сожженные снегом.

Все медленнее, все безнадежней.

Они проникаются белым беспамятством снега.

Столкновение с истиной

Андро стремглав летит вниз, скользит, падает, снова поднимается, скачками пробирается через сугробы. Сломанная рука повисла, перевязанная шарфом Горазда. Андро верит: этот шарф еще излучает животворную любовь, еще помогает преодолеть боль, не упасть без памяти.

Но еще далеко — сколько еще терпеть? Он словно ступает на руку, давит собственные кости, крошит их. И продолжает идти дальше.

Деян, уже не во сне, а в реальном мире, шагает во главе команды спасателей. Он не верит своим глазам. Он бросается навстречу странному видению.

Снежный человек. Они почти сталкиваются. Глаза Андро помутнели. И ему и спасателям кажется, что все это — галлюцинация.

— Андро! — выкрикивает Деян.

— Деян! Поздно! — Андро падает на руки старшего друга.

Над ним склоняются, пытаются привести в чувство. Его истерзанное тело ясно говорит о судьбе всей группы альпинистов. Вести спасателей он не сможет.

Значит, ориентиром будут его следы. Он бежал напрямик. Следы торопят — скорее, скорее!

Последний снежный сфинкс

А наверху — без перемен.

Твердый, плотно сбившийся снег. Снег в гравитационном коллапсе.

Откопали ледяной торс. Весь в снегу. Невозможно очистить его.

Но вот открылся характерный орлиный нос Скульптора. Рот приоткрыт, словно бы во сне он жадно пьет воду. Горсть снега вместо воды.