Старатель

– Подарок. Бугор подогнал. Погнали! – и Тао зашагал впереди меня с присущей ему щегольской походкой. Бугром они называли начальника станции, на которой жил Таонга. Большой поклонник двадцатого века и винила.

Вагонетка Таонги была усеяна отражателями. Металлические пластины, что принимают на себя излишние токи туннелей, тем самым ускоряя ход подушки, что двигает кузов. Такого рода пластины разрешено было устанавливать лишь на патрульные кары. Собственно из-за этих пластин моя вагонетка и столкнулась с его, так как мой бортовой компьютер не успел рассчитать встречную скорость того, дабы избежать столкновения. Расчет исходил из заложенной в базу системы максимально-возможной скорости движения вагонетки. А его максимальная скорость была незарегистрированной и, мало того, неразрешенной, от того и не зарегистрированной. Кстати, именно после нашего с ним случая, Африканский Сектор внес изменения во всеобщую базу. Что вызвало всеобщее негодование Патрульных служб, так как ранее избегать столкновения приходилось вручную, полагаясь лишь на собственный опыт и навыки, что, само собой разумеющееся, придавало негласной чести патрульным, пилоты которой, благодаря чему и считались лучшими.

– Здесь тебе, разве что, – недовольно пробурчал я, – шара стеклянного не хватает.

– Пф! Устраивайся поудобнее!

А удобства в его каре было хоть отбавляй. Привычное неуклюжее противоперегрузочное кресло было обшито мягким бархатом темно-синего цвета. Модернизированный подголовник, наполненный структурированным гелием, который мгновенно принимал форму твоей головы, не забывая при этом изменять плотность вещества в зависимости от скорости передвижения.

Наш путь пролегал по основному туннелю: превосходно освещенному, ни одной прорехи в покрытии, через каждые восемьдесят пять километров обустроенные аварийные стоянки (мало ли что может в дороге случиться). Нам же необходимым было добраться до места развилки, где путь, что был нужен нам, пролегал правее. Развилку я заприметил еще издалека и она мне сразу почему-то не понравилась: бывают такие моменты, места, люди, ситуации, когда с одного только взгляда становится понятным и, что интересно, одному лишь тебе. Словно бы некие невидимые глазу частоты не совпадают и незамедлительно возникает чувство дискомфорта. Окажись кто другой на твоем месте – так и не заметил бы ровным счетом абсолютно ничего. А я заметил. Только не сказал ничего Тао, который, с присущей ему безмятежностью с легкостью управлялся с вагонеткой. Выражение его лица не переменилось даже тогда, когда мы влетели в нужное нам ответвление. А вот я ощутил, словно пересек незримый барьер. Пахло смертью. Таонга сбавил ход до той степени, что стало возможным различить зазоры на месте стыка электрических пластин.

Когда вагонетка наконец остановилась, то я не спешил покидать ее кабину.

Таонга остановил аккурат с подъездом в техническое помещение. Он стоял на бетонированном полу, широко расставив ноги внимательно изучая, держащий перед собой тот самый пожелтевший листок бумаги. Бросив на меня короткий взгляд, он что-то пробубнил себе под нос и направился в сторону двери, держа в левой руке, приготовленный заранее, плазменный резак класса «М».

Откинув крышку, я крикнул ему вслед:

– Я так понимаю, ты именно здесь снес бедолагу. Тогда врятли он запер дверь за собой. Просто прикрыл.

После сказанного, я был слегка удивлен тому, как неуверенно и не твердо прозвучал мой голос. Решив все же не придавать этому значения, я неуклюже (ушибы все еще неистово напоминали о себе) выбрался из кабины и остановился, что бы оглядеться. Ветка туннеля было видно использовалась крайне редко. Пройдя по импровизированному перрону, я обнаружил полосу вырванных с корнем пластин и, уходящую вдаль полосу ярко-красного цвета.

Таонга уже вовсю орудовал резаком, насвистывая популярную песенку.

Увлеченно и вполне себе умело орудуя опасным инструментом, Таонга не обращал на меня ни малейшего внимания. Снопы искр, высекаемые сконцентрированной энергией летели во все стороны не оставляя гидравлическому засову ни малейшего шанса. Я стоял ближе к краю платформы и поймал себя на мысли, что бездумно всматриваюсь в далекую черноту уходящего вдаль туннеля. От того я не заметил, как Таонга подошел ко мне и, встав рядом, таким же вдумчивым взглядом уперся в ту же точку, что и я. От произнесенных им слов, я неожиданно для самого себя вздрогнул.

– Словно точка. Да? – весьма загадочно произнес Таонга.

– Туннель то? – буднично спросил я, всем своим видом стараясь не выказывать, непонятно от чего, разрастающееся волнение.

– Именно. Красный след, что остался от того бедолаги, которого мне удалось сбить – словно бы характеризует весь его жизненный путь по которому он пролег. А в конце точка. Обыкновенная черная точка. – Он ухмыльнулся, вскинул тяжелый резак себе на плечо и зашагал к ящику с инструментами. Что крепился на боковой панели кара.

– Знаешь, кого ты мне сейчас напомнил, Тао?

– И кого же? – спросил тот, закрывая ящик на замок.

– Самый смешной орган на теле человека.