Старатель

– То-то и оно, брат! Воистину ты прав. Я усомнился в себе самом куда больше, нежели в том, что видел, глядя на тебя.

– Но тем не менее…

– Тем не менее, я попросту решил отвлечь свои мысли и принялся рассуждать, вспоминая свои одни из последних лекций, что давал студентам на спец подготовке.

– Тебе стоит внести еще одну дисциплину в свое преподавательское угодье. Искусство самообладания на глубине четырехстах метрах.

– Боюсь, что эту дисциплину можно освоить лишь будучи экспериментальным практикантом.

– Ну да. Имея при этом лишь одну попытку

Таонга вдумчиво уставился в пустоту, разбавленную лишь лучами наших фонарей, свет от которых неизбежно растворялся вдалеке этого бесконечного туннеля. Хоть его лицо и было скрыто респиратором, все же я смог распознать в его мимике некую загадочную улыбку, которой он обзавелся за время нашей с ним разлуки (видимо, сказалась его преподавательская деятельность, которая, как выяснилось, требовала от него многого времени, которое необходимым было проводить в раздумье и осмыслении всего того, что он успел наговорить абитуриентам).

– Знаешь, Ген, – вкрадчиво начал тот, коротко взглянув на меня, – я тут вспомнил, только прошу тебя не высмеивай мое новое и совершенно безобидное влечение, ладно?

– Эм, – опешил я, не на шутку перепугавшись (в виду прошедших то событий…) хоть как-то задеть своего товарища, – да, да, конечно! Я одно сплошное ухо.

– Замечательно. Так вот, давеча я проводил занятие, ну, или же лекцию – называй это как угодно…

– Впрочем, неважно.

– Да, да! Именно неважно. В общем, я решил несколько отступить от основной тематики дня, – Таонга замолчал, уставившись на меня, затем, убедившись, что меня в общем-то совершенно не интересует то, о чем именно была основная его лекция, продолжил. – Я позволил себе некую импровизацию мысли, знаешь. Запустить некий поток совершенно необузданных рассуждений. Дать пинка творческой мысли. Но только не подумай. Творческой науке, понимаешь?

Конечно же я абсолютно ничего не понимал на данный момент, но, во избежании излишеств его разъяснений, несколько неуверенно закивал головой в знак согласия.

– Я принялся рассуждать о несколько странных и весьма необычных, с научной точки зрения, вещах. Чтобы узнать как прицепить моторчик к богемному жуку (у таких жуков наибольшие количества хитина в задних лапах – это им нужно для того чтобы из ила выталкивать перламутровый рубин, от того то они и богемные), я взял дедову книгу. Она называлась «Четырех, шести и восьмилапые братья наши». Так вот, там описывался механизм на основе нефтяной карамели, она очень прочная и достать ее можно лишь у ганомов на нижнем рынке категории м4…

Конечно же все то, что я только что озвучил я взял из своей головы совершенно спонтанно. При всем при этом, я мог объясниться за каждое свое слово, хоть это и являло собой чистейшую выдумку. Но ведь это, по сути своей, целый выдуманный мир, со своими собственными законами, теориями и практиками. В общем, мне важна была реакция. Ты же должен понимать, что все это(!) сказанное мною молодые умы восприняли совершенно серьезно и адекватно, при всем при этом отдавая себе отчет в том, что это лишь полет фантазийной мысли.