Старая крепость

– Понял! Тут, наверху, есть кто ещё?

– Никого, – только мы! Стены пушки не пробивают, но кирпич разлетается знатно! Если попадут в окно или амбразуру, – хана!

Махнув рукой, – мол, понял, скатываюсь вниз.

– Ну, как там? – внизу стоит Домиенко.

– Хреново! Но парни живы. Снизу не видать танков?

– Да какое там! – машет лейтенант, – Скос мешает!

– Ладно, я попробую сбоку глянуть!

– Давай, осторожнее там!

Снова мчусь по потерне, вылетаю в коридор и бегу в сторону позиций роты Зульфугарова. А вот и он, лёгок на помине, – вглядывается в амбразуру.

– Что видно?

– Вон они, гвоздят без перерыва! – зло отвечает тот.

Смотрю на улицу: метрах в ста от форта, выстроившись в линию, стоят танки. Штуг, два наших Т-38 и французское убожище S-35. Ну, эти два понятно, – у них хоть пушки есть, а наши-то зачем подогнали? Для количества? Со своими пулемётами они здесь бесполезны. Неудивительно, что толку от такой «танковой атаки» не будет. Впрочем, на безрыбье, как говорится… Опа! Не успела эта мысль до конца оформиться в моей голове, как за танками показалась атакующая пехота. Немцы двигались перебежками, но и это не могло их спасти от губительного огня защитников. Бух! Бух! Во дворе форта, прямо перед нами, упали несколько мин. Что это они? Так ведь можно и своих задеть! Упавшие мины окутались бело-серым дымом, превращаясь в завесу. Ага, вот оно что… Хотят подобраться поближе под прикрытием дыма!

– К бою! – закричал Зульфугаров, – пулемёты к амбразурам!

Бойцы кинулись занимать позиции. Рядом с нами пристроились два красноармейца с ДП-27. Высунув ствол в проём, они приготовились встречать наступающую немецкую пехоту.

– Стрелять по готовности!

Защитники замерли. Клубы дыма заволокли внутренний дворик. Сначала ничего не происходило, затем из завесы вылетело около десятка гранат на длинных ручках. М-24, – услужливо напомнил немец в моей голове. Часть из них не долетела, часть отскочила от стен каземата.

– Бойся! – заорал Зульфугаров.

Бойцы синхронно пригнулись, пережидая разрывы, после чего снова прильнули к амбразурам. Кто-то вскрикнул, хватаясь за лицо, – зацепило. К раненому тотчас устремились несколько красноармейцев, оттаскивая товарища в глубину каземата. Оставшиеся на позициях, открыли дружный огонь по выбегавшим из дыма немцам. Атака вышла скоротечной: ни одному солдату, преодолевшему завесу, не суждено было вернуться назад.

– Так их, гадов! – орал во всю глотку лейтенант, перебегая между бойцами.

Фух! Я вытер невесть откуда взявшийся пот со лба. Отбились. Судя по стрельбе с противоположной от нас оконечности вала, – Коломиец тоже достойно встретил наступающих. Пора возвращаться.

Гаврилов метался по каземату как раненый зверь. Касаткина на было. Завидев меня, живого и невредимого, облегчённо вздохнул:

– Ну, слава богу! Как там?

– Всё нормально: Домиенко ищет порыв на линии, Зульфугаров отбил атаку немецкой пехоты.

– Что танки? – деловито поинтересовался майор.

– А, ерунда: два наших Т-38, самоходка и француз. С такими калибрами, – удачи им не видать. Скоро боезапас закончится и они отойдут. По потерям: убитых не видел, но есть раненые. Короче говоря, один-ноль в нашу пользу.

– Неплохо. Что дальше?

– Дальше, – скорее всего, немцы вызовут огонь артиллерии, но эффективность его… Сам понимаешь: без толку. Так что, расслабляемся и ждём авиацию.

– Да уж, умеешь ты успокоить… – покачал головой Гаврилов.

Зазвенели телефоны: командиры рот докладывали об отбитой атаке и потерях. Убитых не было, – только четверо легкораненых. Майор повеселел. Как я и предполагал, немцы отвели бронетехнику и начали артиллерийско-миномётный обстрел позиций упорно не желающих сдаваться русских.

Глава 4

Остаток дня, ночь и весь следующий день форт подвергался ожесточённому обстрелу. Атак немцы больше не предпринимали. Я продолжал повышать свою квалификацию, изучая уставы РККА, изредка бегая по поручениям Гаврилова. К немецкому обстрелу все привыкли, благо урона он никакого не приносил. Под утро в дело вступила немецкая зенитка, – похоже, та самая «восемь-восемь», что была придана 135-му полку. Её огонь не оказал на защитников того эффекта, какого ожидали немцы. Стены она тоже не пробивала, так что впустую тратила снаряды. Среди обороняющихся появилось ещё несколько раненых, но на общем настрое гарнизона это никак не сказалось.

В ночь на 29-е июня, вместо щедро пускаемых фашистами осветительных ракет, появились прожектора. Уж не знаю где их взяли немцы, но форт стали освещать именно они. Артиллерийский обстрел не прекращался ни на минуту. Наступило утро последнего дня обороны…

Гаврилов не находил себе места, нервно меряя шагами каземат. Даже спокойный Касаткин не выдержал:

– Ну что ты мечешься, командир? Форт держится, причин для беспокойства нет…

– Чувствую я, Константин Фёдорович, что немцы что-то задумали… Слышишь? – и артобстрел прекратился.

Действительно, стало слишком тихо. Касаткин недоумённо пожал плечами:

– Может, сдаться опять предложат?

– Не думаю, капитан, не думаю…

Тревожную обстановку прервал зуммер телефона.

– Гаврилов! – схватив вперёд меня трубку, представился майор.