Старая крепость

– Товарищ майор! Командир второй сводной роты лейтенант Зульфугаров по Вашему приказанию прибыл!

– Присаживайтесь, лейтенант.

Оглядев подчинённых, Гаврилов сообщил им о решении вывести утром женщин и детей из форта. Возражений этот шаг ни у кого не вызвал, – Коломиец вон вообще, оказывается, давно хотел то же самое предложить. Ну, раз хотел, – то и назначается ответственным за организацию процесса. Инициатива любила инициатора ещё с сороковых годов, оказывается. Следующими темами, затронутыми на совещании, были самовольный уход к немцам политрука Скрипника и выход из строя четырёхствольного зенитного пулемёта. Гаврилов не стал связывать одно с другим, просто попросив командиров усилить контроль за подчинённым личным составом:

– Хотят сдаться, – пусть сдаются, в спины стрелять не будем.

– Да как же так, товарищ майор? Трусов нужно карать! Перед строем! По законам военного времени! – взвился, сидящий до этого спокойно, Зульфугаров.

– Им дай волю, – разбежится наше воинство, – поддержал его Коломиец.

– И что же это за войско такое, которое только под страхом смертной казни можно заставить сражаться, товарищи лейтенанты? – обвёл взглядом сидящих перед ним командиров майор, – Получается, все красноармейцы спят и видят, – как бы в плен сдаться?

– Зачем так говорить, товарищ майор! Конечно, не все в плен хотят, но разговоры идут: там, сям, шепчутся… – покрутил кистью Зульфугаров.

– Да, дисциплина понемногу ослабевает, – согласился Домиенко, – многие бойцы не верят, что на выручку придут наши и задумываются о целесообразности дальнейшего сопротивления.

– Вы нам скажите, товарищ майор, – долго ещё здесь сидеть? Какая обстановка вокруг? Что нам людям говорить? – интересуется Коломиец.

– Стрельба с Центрального острова прекратилась, – плохой признак, – покачал головой Зульфугаров.

– Кстати, а что Вам рассказал тот человек, что ночью в форт пробрался? Вороненко сообщил, что это, – Ваш сержант, из полковой школы, – задал вопрос Коломиец.

Головы присутствующих, как по команде, повернулись в мою сторону.

– Да, это мой сержант, – подтвердил Гаврилов, – ночью ему удалось пробраться в форт, через немецкие посты. Я вас всех и собрал здесь, в том числе для того, чтобы услышали про обстановку в крепости из первых, так сказать, уст. Подойди сюда, Иван!

Отложив недособранный ТТ майора, я подошёл к Гаврилову.

– Вот, знакомьтесь: сержант Иван Алексеев, мой ординарец. Запомните его в лицо. Все указания и распоряжения, которые я буду вам через него передавать, – прошу выполнять в точности. Рассказывай! – кивнул он мне.

Прочистив горло, начинаю говорить:

– С утра 22-го июня и по сегодняшнюю ночь, я сражался на Центральном острове…

Конечно, собравшимся командирам вовсе не обязательно было знать, что боевые действия сержант Алексеев вёл в составе немецкой штурмовой группы. Поэтому, в рассказ пришлось внести небольшие коррективы. Мол, держал оборону рядом с клубом, в здании Инженерного управления. Поэтому, – всё видел и всё знаю, кроме западного участка Цитадели. О ходе боевых действий там, – имею представление только со слов пробившихся из того района бойцов и командиров. В общих чертах, рассказал про оборону Центрального острова, безуспешных попытках прорыва из окружения, артиллерийских обстрелах, жажде. Закончил своё повествование подрывом немецкими сапёрами здания 33-го инженерного полка, в результате которого был уничтожен последний организованный узел обороны в Цитадели.

– Случилось это около двух часов дня, 26 июня, – «вспоминал» я, стоя перед затаившими дыхание и не сводившими с меня глаз командирами, – раздался мощный взрыв и стена казармы рухнула, превратившись в груду кирпичей. Как только осела пыль, – немцы устремились к развалинам. Оттуда уже никто не стрелял… Я видел, как солдаты извлекали из-под обломков наших бойцов: контуженных, раненых. Самому мне удалось схорониться в здании напротив, – в одном из полуразрушенных подвалов Инженерного управления, и увидеть этот последний бой защитников Центрального острова. Потом, – скрывался среди развалин до темноты, после чего решил пробираться на выход из крепости. Для этого, – снял с убитого немца форму. Думал, – может, за своего сойду. Переплыл Мухавец в створе разрыва кольцевых казарм, но выйти вдоль реки просто так не получилось, – там расположились немецкие войска. Несмотря на то, что на мне была их форма, – решимости открыто выйти в себе не нашёл, в последний момент испугался. Хотел пройти до Восточных ворот, вдоль вала, – но, на самом гребне и перед ним, также находился враг. Поняв, что покинуть крепость здесь не удастся, пополз обратно, вдоль Мухавца. Добрался почти до моста у Трёхарочных ворот и там пересёк дорогу, следуя к домам комсостава. Двигался осторожно, поэтому немцев услышал первым. Они смеялись и курили в одном из домов. Немецкий я знаю неплохо, поэтому из их разговора понял, что сегодня днём из Бреста должны подойти танки и навсегда покончить с русскими в форту.

– Танки? – удивлённо переспросил Касаткин, переглянувшись с командирами рот.