Старая дева

Я тряслась в коляске и думала, насколько простирается верность Луки. Ровно настолько, пока мои цели и выгода не перечат его, или такой ушлый приспособленец выкрутит себе на пользу все, что я бы ни сделала? А что будет, если Лука решит меня переиграть?

— А вот как дом-то новый построим, барышня, — словно прочитав мои мысли, отозвался Лука, — так и наши домишки можно бы разобрать. Вона, как у Павла Юрьевича, видали? Вся дворня во флигельке. А у кого хозяйство свое, тому и дома.

Я не обратила внимания на флигель. Возможно, что-то заметила, но не придала значения. Но дворня и впрямь сбежалась быстро, когда Андрей проклинал непутевую сестру.

— Тебе что с того? — немного настороженно спросила я. Из хозяйства, я помнила, одна корова и какая-то хрюшка. И куры, количество которых стремительно уменьшалось.

— А как же, барышня, — довольно причмокнул Лука, — и теплее зимой, и котел общий.

Логично, кивнула я, хотя Лука меня все равно не видел, но ему было основное — что я не против. Да, это действительно экономия, некое подобие крестьянской коммуны, а отопление — наверное, есть возможность как-то развести печные трубы по разным помещениям. В старые времена в моем мире были избы, где жили две-три-четыре семьи и несколько поколений, и не все они ютились в одной комнатке. Для меня эти избы оставались загадочным «пятистенком» из классической литературы.

— Найдешь мне плотника, который такой флигель поставит.

— А срубом, барышня, оно долговечнее будет, — поправил меня Лука.

— Значит, сруб.

Я ни черта в этом не понимаю, и пусть риск, что меня снова попробуют надуть, существует, и немалый, проще принять уже этот проклятый риск. Я не смогу подложить соломки под каждый свой шаг — шаг человека, который ни дня в своей жизни не жил в деревне. Допустимые потери в финансах — знакомо, когда ты планировал собрать полный зал, но аудитория резко предпочла иные траты при, тем не менее, демонстрации полной лояльности очередному исполнительскому бренду.

«Сколько водителю ни плати, а хоть пятьдесят литров солярки украсть ему надо позволить», — говорил старый друг моего отца. Был ли то мифический рефлекс, приобретаемый вместе с навыками управления грузовым транспортным средством, или друг отца шутил, не шутя, но я решила довериться чужим шишкам. Набивать новые я сейчас себе не могу.

Подводы, которые прислал графский приказчик, я застала и деньги за продукты получила из рук в руки. Немного, но каждый грош на счету, Никитка крутился тут же, то и дело бросала на меня выразительные взгляды Анна, и так как у меня появился размен, я вручила Луке десять грошей: купить подарки сынишке плюс пару новых рубах самому Луке и Анне отрез на платье.

После обеда явился Павел Юрьевич. Вероятно, это было его собственное «после обеда», потому что день шел к вечеру, Лука обещал с утра же отправиться договариваться насчет строительства, «а пока, барышня, сами знаете, что мне сделать повинно», и загадочно кивал в сторону, наверное, старого схрона. При появлении сосновского барина Лука выпятил грудь и, получив мои наставления, повел его смотреть на картины.

Я ждала их в зале. Анна, ко мне заметно подобревшая — но было ли это вызвано деньгами на отрез или тем, что я вышвырнула Авдотью? — накрывала на стол. Когда я велела ей поставить прибор для Луки, она чуть не выронила кувшин с молоком.

— Не стой, рот раскрывши, — проворчала я. — Неси живо. Лука — моя правая рука. А кто сидеть с моей правой рукой за одним столом не желает, тот и дел никаких со мной не будет иметь.

Лука не пожелал оставлять меня в Сосновке наедине с Павлом Юрьевичем — значит, были на то причины. И я решила: была не была, всем, кому мои выходки не по нраву, знают, где парадная дверь моего дома.

Но я ошиблась в прогнозах поведения Павла Юрьевича. Да, старому дворянину сидеть за одним столом с мужиком было, мягко говоря, некомфортно, не сказать — оскорбительно, но он старался не подавать виду. Рядом на полу возвышались стопкой десять картин, перевязанные пеньковой веревкой; передо мной лежали семнадцать тысяч ассигнациями; Лука деликатно стряхивал крошки с бороды, а Павел Юрьевич не столько ел, сколько сверлил взглядом Око. Деловой человек и подход у него делового человека, думала я и мысленно умоляла его свалить из моего дома как можно скорее.

Но, несмотря на общий молчаливый неуют, я обсудила постройку мельницы. Поставить ее я планировала прямо возле реки, рядом с новым домом, соорудив небольшую запруду. У меня не было возможности транспортировать муку, не было свободных финансов на приобретение подвод и лошадей, и я предложила Павлу Юрьевичу заняться сбытом за определенный процент. Лука тут же оживился, забыв, что при барышне да чужом барине мужику рот раскрывать не положено, и заявил, что хранилище лучше строить на пригорке, как раз на полпути от места предполагаемой мельницы и равно моста.

— Там, барин, и вода по весне никогда не наступит, — важно заметил он. — А ежели еще на балках амбар возвести, то благодать — ни мышов, ни разлива.

Павел Юрьевич в первый раз оторвался от Ока и посмотрел на меня.