Стальной сапог

Мы люди не гордые. Сами не полезем. Но не будь он, Доброга, Доброгой, если простят монги пощёчину. Сейчас с городом разделаются, и опять полезут. Только вы, неумытые, опоздали – голубь уже флота славов достиг. А нынче ночью туда, в гавань, четыре отряда воздухолётов прибыло, по десять кораблей летучих в каждом. И на борту у них – бомбы огненные и разрывные. Лёту же кораблям летучим от города Хвичжу до Согёна – четыре часа. А столько времени славы хоть против всей орды продержатся. И погода – самая лучшая для полётов по небу – ни ветерка, ни тучки. Хотя кто его знает, что там на высоте творится…

Кричал Саратай на Пхутая немилосердно. Без всякой жалости оскорблял того на глазах у воинов. Бил плетью. А тот покорно молчал – забыл он о завете Великого Чингиса, который велел воинов под знаком разлапистым не трогать никогда, а увидев – бежать без оглядки. Потерял тысячник почти сотню своих воинов, и лошадей столько же. А каждый всадник для Орды – бесценен. Это рабов не жалко, их можно всюду нахватать. А вот всадника из истинных степняков вырастить долго! И не каждый, кто в степи живёт, может достойным воином стать. А тут – сразу сто! Отборных! Лучших из лучших! Утомился воевода монгольский, убрал плеть. Униженно поблагодарил Пхутай за науку. Выпустив свой гнев Саратай подобрел – повелел тому вести войска на Дворец. А сам двинулся на Тобан. Воинов ещё много, а мест, что осталось захватить, всего два осталось…

…Чхве У смотрел с галереи, как умирает столица Корё, великий город Согён. Погибает держава, которой он верно служил по мере сил и способностей. Вспыхнул Дворец. Значит, монголы уже ворвались внутрь, и сейчас под их безжалостными мечами гибнет император, его семья и царедворцы. Едва заметно усмехнулся – вот уж кого не жаль, так это последних! Словно коршуны, рвущие страну на куски, лишь бы им было хорошо! Скоты с голубой кровью! А это кто там? Прищурил и без того узкие глаза – неужели ему не кажется, и там сам Саратай? Знаком подозвал зятя, переспросил. Тот тоже напряг зрение, подтвердил. Да, полководец монголов там, точно. Что же, пришло время…

– За жену и детей не волнуйся. Я отправил их ночью с Ким Чжуном и охраной в Чхольжу. Оттуда они доберутся до Ниппон, где переждут это время.

Зять выпрямился, потом вновь склонил голову в поклоне:

– Благодарю вас, тесть…

А ведь впервые так назвал, за столько то лет… Министр взглянул на катапульту, установленную во дворе, за невысокой стеной. Задумчиво взглянул вновь вниз, где в конце улочки суетились монгольские всадники. Прикинул – стрела точно не долетит. А вот если из орудия, да огненным кувшином… Спустился вниз, сам выбрал из множества сложенных глиняных зарядов, обмотанных соломой один, прикинул вес на руке, уложил в чашку. Вновь взошёл на стену, оттуда отдавал распоряжения, куда развернуть катапульту. Наконец вроде навели.

– Огонь!

Торопливо сунули факел к горлышку кувшина, обмотанным соломой, пропитанной смолой. Спустя миг с сухим треском ложка ударилась о перекладину. Пылающий заряд полетел, раздуваемый воздухом с каждым мгновением. Попадёт?! Все затаили дыхание, и восторженный рёв вырвался из сотен глоток, когда глиняный кувшин, начинённый порохом и зажигательной смесью упал под ноги коня Саратая… Видно, есть какая то высшая справедливость, когда обречённым удаётся хоть что-то… Вспышка, взрыв, и облако ревущего огня, который невозможно погасить, выросло на месте монгольского полководца и его приближённых…

…Пхутай вытер окровавленный меч о жёлтый халат корёсского царя, осмелившегося не покориться монголам, когда в зал Дворца вбежал гонец с испуганными глазами:

– Великий!..

…Что за ерунда?! Так называют лишь командующего!..

– Саратай мёртв! В него попал снаряд катапульты! Огненный заряд!

Змеиная мысль возникла сразу – получил своё, старик! Дворец взят. Сейчас он погонит хашар[9] на стены Тобана, а потом… Пхутай зловеще усмехнулся – посмотрим, почему Великий Чингис – Хан так боялся тех, кто спрятался за железными стенами под разлапистым знаменем… Взмах меча, и корёсец рухнул на нефритовые плитки зала. Ему некогда возиться с грязными врагами. Плевать, что тот царь. Всё равно столица захвачена, и сейчас воины будут три дня развлекаться в ней, согласно законам Ясы. Но тех, кто в Тобане, он, Пхутай, не пощадит! Ибо Яса говорит, что поднявшие руку на монгольского воина должны умереть, если их рост превышает расстояние до тележной оси. И певцы и сказители воспоют подвиг нового полководца, разбившего и покорившего страну Корё… Горячий конь вынес его на улицу, в конце которой возвышались стены Тобана. Одного взгляда хватило, чтобы решить, где лучше всего штурмовать крохотную крепость в городе. Взмахом меча указал направление:

– Хашар – туда. Лучникам быть наготове! Пошли! Ур-рагХ!..

И – топот копыт за спиной, щёлканье сотен тетив, полёт стрел, затмевающих само Солнце… Ибо нет ничего, способного противостоять воинам Сотрясателя Вселенной…

Глава 6

– Что творят, воевода!