Стальной сапог

Тронул коня, неспешно направляясь к городу. Следом за ним охрана, сигнальщики, гонцы. Отряды рабов с боевыми машинами и пехота двинулись следом. Наиболее отличившихся он сегодня, когда падёт город, переведёт в обычные сотни. Надо же восполнить потери. Эти корёсцы, насколько он знает по осаде двух крепостей, обычно дерутся, словно демоны. Так что потери будут…

…У предместий столицы новый гонец:

– Великий! Мы осадили Тобан и Дворец.

– Хорошо!

От избытка чувств полководец хлопнул в ладоши. Но гонец продолжил:

– Наши отряды прошли весь город, обогнув дома, чтобы перерезать дорогу беглецам, и наткнулись на укрепление из металла. Над ним знак.

Протянул наспех нацарапанный рисунок полководцу, и при взгляде на него, Саратай побледнел:

– Что делают воины в том лагере?!

– Ничего, Великий. Они просто молчат.

– Ничего?

Вождь монголов немного успокоился – если славы не делают ничего, значит, они не договорились с корёсцами. Но лучше их не трогать.

– Великий, Тысячник Пхутай повёл часть воинов против железного города!

– Вернуть! Немедля! Это северяне!

Неведомы доселе гром донёсся до его ушей, и Саратай словно посерел – поздно… Но…

– Послать гонца к Пхутаю немедля! Отвести всех, кто ещё жив обратно! Нам ещё штурмовать Дворец и Тобан!..

…Выскочивший из горящего города отряд монгов, примерно человек двести, вначале замер от неожиданности на месте, заметив перед собой металлические стены лагеря славов. Некоторое время они совещались, потом вперёд вырвался один, в богатых доспехах, что-то заорал, закрутил нал головой кривым мечом, и орда устремилась к лагерю. Доброга усмехнулся – знал бы ты, несчастный, на кого осмелился тявкнуть…

– Стрелки, приготовиться!

…Заряд давно готов, лепёшка запальной смеси в положенном месте, ударник с куском пирита взведён.

– Огонь!

Дружный залп, и визжащие всадники, взмахнув руками, валятся под копыта своих коней. Впрочем, часть пуль достаётся и лошадям. Те нелепо кувыркаются по выжженной солнцем земле, бьются в агонии. Командир монгов, как ни странно, цел. Нахлёстывая свою лошадь плетью, уносится прочь. Собирает оставшихся возле зданий, к нему подтягиваются новые воины. А стрелки спокойно вывинчивают задние части своих огнебоев, меняют их на новые. Запальная лепёшка укладывается на полку, задвигается. Взводится ударник. Восемь положенных оборотов, два коротких движения, и оружие готово к бою. Пред каждым стрелком ящик с готовыми к бою зарядами. Хвала супруге Добрыни Мудрого Ольге, открывшей секрет станков с винтовым подручником Малху Бренданову. Он сумел наладить производство скорострельных ручных огнебоев. Изготовленные в мастерских задние части ручниц на новых станках настолько одинаковы, что подходят к любому огнебою, где бы тот не изготовили. И теперь заряды из хранилищ приходят уже готовые. Только меняй, и стреляй, сколько можешь! Долго ли повернуть заднюю часть на положенные восемь оборотов, да поставить запальную лепёшку в специальное место, прижать её стальной пружиной? Уж куда скорей, чем насыпать каждый раз одинаковое количество огненной смеси в ствол, трамбовать её стержнем-прибойником специальным, забивать туда пыж и пулю… А в ящике – сто зарядов готовых. Использованные относят внутрь лагеря, где специальные мастера их перезарядят, и стреляй, слав, во врага… Однако монги не унимаются. Их всё больше. Уже под тысячу собралось, не меньше. Ну-ну…

– Приготовить заряды против конницы.

Зашевелились расчёты крепостных огнебоев, закатывая указанные снаряды в ствол. Тот, что ядра выталкивает – тоже из хранилища, огненной смесью снаряжённый. А вот сами снаряды уже после вкатывают. Так удобнее. Ситуация в сражении может десяток раз перемениться, так на все случаи жизни задних частей не навозишься. Поэтому и сделали заряды отдельно, а снаряды – так же отдельно. А этот, что Доброга сейчас велел зарядить – новый. Специально против такой вот конницы и разработанный. Нечто вроде дробовых, что в воздухе разрываются. Только вместо пуль круглых в том заряде "чеснок". Да рвётся он куда слабее, чем дробовой. И покрывается земля иглами, что вверх смотрят. Наступив на такой, лошадь прокалывает копыто, распарывает ногу. А степняк без коня – не воин. Эти же монги, похоже, из молодой поросли. Не знают, что означает Громовник золотой на алом стяге, над лагерем славов гордо реющий. Будь кто из ветеранов – давно бы уже уносились, поджав хвост…

– Приготовиться…

Старшие огнебоев вздули фитили – потянулись сизые струйки к небу… А, вот же анчутка их побери! Нашёлся у монгов кто-то умный! Вылетел из хаоса лачуг всадник, устремился к командиру монгов, что-то заорал. Тот скривился – в трубу хорошо видно. Гонец же, похоже, трещит, как сорока, указывает руками то на город, то на лагерь славов. Скривился монг, словно хины наелся, исплевался весь, да перечить гонцу не посмел. Гикнул, коня плетью вытянул, умчался назад, в город. И прочие за ним.

– Отставить! Ждать!