Сталинский неонеп

В июне 1936 года Сталин через Ежова дал указание руководству НКВД подготовить процесс «объединённого троцкистско-зиновьевского центра». Центральными фигурами на нём от «зиновьевцев» должны были стать Зиновьев, Каменев, Евдокимов и Бакаев, осуждённые в 1935 году на процессе «московского центра», а от «троцкистов» — находившийся с 1933 года в тюрьме И. Н. Смирнов, а также Мрачковский и Тер-Ваганян, репрессированные в 1933 году по делу «Союза марксистов-ленинцев», но вскоре выпущенные на свободу. Помимо этого, на процесс были выведены ещё четыре оппозиционера, арестованные в мае — июне 1936 года, и пять немецких политэмигрантов, не знакомых с остальными подсудимыми. Последняя группа обвинялась в непосредственной подготовке террористических актов против Сталина и других «вождей» по заданиям Троцкого и гестапо.

По свидетельству Кривицкого, даже среди ближайшего окружения Сталина были люди, предостерегавшие его, что инсценировка процесса над ближайшими соратниками Ленина не только произведёт неблагоприятное впечатление в стране, но и повлечёт отчуждение просоветских и прокоммунистических сил на Западе. На эти предупреждения Сталин пренебрежительно отвечал: «Европа всё проглотит» [781].

Для такого прогноза у Сталина были достаточно веские основания.

XLVII

Сталинизм и общественное мнение на Западе

Сложность исторического выбора, вставшего в 30-е годы перед всеми честными и политически мыслящими людьми на Западе, была ярко раскрыта в открытом письме Виктора Сержа Андре Жиду. «Мы боремся с фашизмом,— писал Серж.— Но как бороться с фашизмом, когда в тылу у нас столько концентрационных лагерей?.. Линия обороны революции проходит не только через Вислу и границу Маньчжурии. Не менее повелителен долг защиты революции внутри страны — против реакционного режима, установившегося в пролетарской столице и постепенно лишающего рабочий класс всех его завоеваний». Серж призывал не закрывать глаза на то, что «происходит позади изобретательной и дорогостоящей пропаганды, парадов, шествий, конгрессов… Вы увидите революцию, поражённую в самых её живых тканях и зовущую нас всех на помощь. Согласитесь со мной — замалчивая её язвы и закрывая глаза — ей служить нельзя… Надо всерьёз выбирать между слепотой и открытым взглядом на действительность» [782].

Эти слова отражали одну из самых драматических проблем 30-х годов. Западная демократическая общественность, в своей значительной части отвернувшаяся от Октябрьской революции, совершила поворот в сторону поддержки СССР тогда, когда там завершался антибольшевистский реакционный переворот. «Послекировские» подлоги, ставшие прелюдией к большому террору, происходили при молчаливом попустительстве не только правительств капиталистических стран, но и общественного мнения на Западе [783]. «Реформисты и буржуазные демократы, враждебно относившиеся к советской власти в первые, героические годы её существования,— писал Троцкий,— сейчас ищут дружбы с московской бюрократией, охотно именуют себя „друзьями СССР“ и соблюдают заговор молчания против преступлений сталинской клики» [784]. Возвращаясь к этой теме, Троцкий подчёркивал, что «учёные филистеры типа Веббов [785], не видели большой разницы между большевизмом и царизмом до 1923 года, зато полностью признали „демократию“ сталинского режима» [786].

В ряде случаев такое поведение новых «друзей СССР» из среды либеральной интеллигенции объяснялось прямым материальным подкупом, который сталинисты широко практиковали в качестве средства приручения своих зарубежных союзников. В воспоминаниях И. Эренбурга рассказывается, как М. Кольцов, которому Сталин поручал непосредственные контакты с видными западными литераторами, цинично реагировал на их попытки хотя бы робко критиковать советские порядки. Кольцов доверительно говорил Эренбургу: «X что-то топорщится, я ему сказал, что у нас переводят его роман, наверно, успокоится», или: «Y меня спрашивал, почему Будённый ополчился на Бабеля, я не стал спорить, просто сказал, чтобы он приехал к нам отдохнуть в Крым. Поживёт месяц хорошо — и забудет про „бабизм Бабеля“». Однажды он с усмешкой добавил: «Z получил гонорар во франках. Вы увидите, он теперь поймёт даже то, чего мы с вами не понимаем» [787].

В книге «Возвращение из СССР» Жид описывал механизмы грубого подкупа зарубежных «гостей», посещавших Советский Союз. Он рассказывал, как двое его товарищей по поездке, у которых должны были выйти книги в Москве, «бегали по антикварным и комиссионным магазинам, не зная, как истратить несколько тысяч рублей, полученных в виде аванса… Что касается меня самого, то я смог лишь слегка почать громадную сумму, потому что мы ни в чём не нуждались, нам было предоставлено всё. Да, всё, начиная с расходов по путешествию и кончая сигаретами. И всякий раз, когда я доставал кошелек, чтобы оплатить счёт в ресторане или в гостинице, чтобы купить марки или газету, наш гид меня останавливала очаровательной улыбкой и повелительным жестом: „Вы шутите! Вы наш гость, и ваши товарищи тоже“» [788].