Сталин против рептилоидов (СИ)

— За билетами пойдете один, я зароюсь в дамской комнате, буду ждать. Денег у вас куча, билеты до Читы не берите, возьмёте до Ярославля, а там уже переоформим у начальника поезда, до Читы. Вас никто не узнает в таком виде, волноваться нечего, я буду либо в дамской комнате, либо на улице. Буду за вами следить, как билеты будут у вас, встречаемся под часами на перроне, но вы ко мне не подходите и даже на меня не смотрите, я сама подойду, когда будет безопасно. Кстати, если что-то пойдёт не так, связь через товарища пролетарского портного Кумача, он человек нудный и жадный, но без нужды не продаст.

— И через Ваську с РабФака, он мой однополчанин, он и с нуждой не продаст, — сказал Свирид.

Она забрала у него дамский небольшой баул:

— Нечего вам с женской поклажей ходить. Идите позади меня в двадцати метрах, будьте внимательны, всё, пошли на вокзал.

— Товарищ Незабудка, — официальным тоном сказал Свирид, — а где оружие, которое я дал вам?

— В бауле, — отвечала красавица.

— Прямо ума палата, а ещё меня учит, пустой пистолет она держит в ридикюле своём, а заряженное оружие в бауле. Случись что, так полезет в баул. А враги чего же, они ж, подождут пока она его достанет.

— И куда ж мне его деть, револьвер слишком большой для ридикюля, — недоумевала Ракель Самуиловна, — раньше у меня не было такого большого оружия, я знала, куда его спрятать.

— Так у вас эта штука резиновая, с кружевами, в неё и спрячьте, — советовал оперативник. — Она крепкая выдержит.

— И как вы себе это представляете? — недоумевала женщина с улыбкой.

— Давайте прячете, — настаивал молодой оперативник.

— Ну, давайте хоть за угол отойдём, — говорила Ракель Самуиловна, — или мне прямо тут на улице юбку задирать? И прикройте меня.

Они отошли с улицы за угол, она вытащила из баула револьвер, и совсем не стесняясь Свирида, задрала подол и спрятала револьвер в свой широкий пояс для чулок. Револьвер, как ни странно, очень удобно лёг в складку между животом и левым бедром. Рукоятью к пупку.

— Ну, вот и ничего не видно даже, — говорил Свирид, когда Ракель Самуиловна расправила платье.

Она быстро поцеловала его в щёку взяла красивый свой баул и пошла к вокзалу. Он подождал, пока она не отошла на двадцать шагов, и пошёл за ней.

Товарищ Аджания понял, что пролетариев, да и фронтовиков на вокзале уйма, отследить всех невозможно, и молодых, и рыжих хватало, а искать только по кожанке бессмысленно, на улице лето, жара, он, конечно, её снимет. Нужно было искать красивую нэпманшу, возможно с пролетарием. Так они и делали. Но ни на перроне, ни в зале ожидания, ни у касс красавиц не было. Хотя нэпманши были. Она могла быть в туалете, и товарищ Аджания решил проверить.

Он подозвал к себе одного милиционера, из своих, чтобы придать себе легитимности, и нисколько не стесняясь, открыл дверь большого дамского туалета.

— Граждане! — завопила одна из женщин, что стояла там у зеркала. — А вы ничего не перепутали?

Сразу несколько женщин возмущённо загалдели.

— Спокойно, товарищи женщины, — громогласно объявил Шалва Семёнович. — Это облава.

В те времена облавы были делом обычным, женщины успокоились, ну, насколько могли успокоиться женщины, когда в их уборную врываются мужчины при исполнении.

— Мы ловим воровку, что отравила мужчину до полусмерти и обворовала его, она черноволосая, красивая. Проститутка. Сейчас мы проверим все уборные.

— Господи, да что ж это такое! — тихо ругались женщины, уже смерившись с происходящим.

А Шалва Семёнович стал открывать двери в кабинки одну за другой. Все двери были свободны, женщины выскакивали из них, и только одна была заперта.

— Гражданочка, открывайте! — требовал Шалва Семёнович, колотя в дверь кулаком.

— Товарищи, да что вам нужно то? — пищали из-за двери. Девичьим голосом.

— Говорю вам, открывайте, запираться бессмысленно, мы выломаем дверь, — товарищ Аджания был готов на всё. Выломал бы.

— Да что вам нужно то, да погодите вы, — пищали из-за двери. — Открываю уже.

Дверь открылась, в кабинке была молодая девушка приличного вида, была пунцова от стыда, а Аджания разглядывая ее, спросил у Ибрагима:

— Она?

— Да неее… Какой она! Та была ух какая, огонь, а эта разве огонь, рыба какая то, — отвечал Ибрагим.

— Извините, гражданочка, — произнёс Шалва Семёнович, и добавил громко, — извините за неудобства, товарищи женщины. Мы уходим.

Девушка со слезами на глазах захлопнула дверь кабинки.

А товарищи милиционеры и татарин Ибрагим покинули туалет.

Это было как раз в ту минуту, когда здание вокзала вошла молодая гражданочка, очень приятной наружности, по фигуре, ну и насколько можно было разобрать за вуалью. Она сразу направилась в туалет, где всё ещё возмущались бесцеремонным вторжением дамы.

Гражданочка сразу прислушалась к разговорам дам и поняла, что тут только что была облава. Кого-то искали, интересно кого. Она прислушалась и поняла, что искали, какую то воровку, и она посчитала за благо уйти с вокзала, но товарищ Тыжных уже прошёл к кассам. И красавица решила подождать. Уходить сейчас одной ей не хотелось. И идти к кассам тоже.