Сталин против рептилоидов (СИ)

— Ставлю задачу, с головы этой прекрасной женщины не должен упасть ни один волос, вы поступаете в охранение. Пока не найдём автомобиль на котором её сюда привезли, или шофёра этого автомобиля, — говорил товарищ Эгунд. — Возьмёте мой автомобиль. Найдёте тихое место, о котором доложите лично мне, и будете спокойно ждать приглашения на просмотр. Как она что-то опознает, вы проводите товарища Катю до места её проживания. Задача ясна?

— Предельно ясна, — отвечал товарищ Буханкин.

— Есть, беречь товарища Катю, — говорил Тыжных.

— Идите, и будьте внимательны, товарищи, — сказал товарищ Артузов.

Глава 3

Памятник Александру II, да и другим старорежимным угнетателям в Кремле были давно снесены. Везде царила суета обустройства, новые власти приспосабливали собственность царей-эксплуататоров для нужд новой пролетарской власти.

Столовая, что в Грановитой палате, уже работала с половины седьмого утра. Товарищ Сталин, просидевший всю ночь за работой, ходил туда выпить чая и съесть что-нибудь. Он готовился к важному заседанию. В городские партийные структуры он готов был представить ряд кандидатур, проверенных партийцев. Он надеялся, что партийный пленум, а затем и ГорСовет одобрит его кандидатуры.

Он поднялся в здание Большого Кремлёвского дворца на третий этаж и шёл в полном одиночестве вдоль бесконечных огромных окон, ещё раз обдумывая доводы для прений, если прения конечно случатся. Он раскурил трубку и продолжил движение, когда услышал за своей спиной быстрые шаги. Сталин был удивлён. Рано ещё для советских и партийных работников. Ночь и раннее утро было его время, время, когда можно работать в тишине и спокойствии. Товарищ Сталин обернулся и увидал суетливого человека с котомкой, он догонял Сталина и ещё издали стал кланяться ему и прижимать руку к сердцу.

Такое поведение было неестественным в этих стенах, Иосиф Виссарионович остановился, стал глядеть на приближающегося человека, попыхивая трубкой. И когда тот приблизился, спросил, с характерным акцентом:

— Вы ко мне, товарищ?

— Как я рад, как я рад, товарищ Сталин, что нашёл наконец вас, — запыхавшись говорил молодой человек.

— Чем могу служить?

— Моя фамилия Хрущёв, мы с вами воевали на одном фронте.

— На каком? — не мог вспомнить Иосиф Виссарионович.

— На Царицынском, я там комиссаром был. В семьдесят четвёртом полку. Не помните меня? Я-то вас прекрасно помню, вы уж как скажите на совещании, так… Что аж кровь…

— Чем я вам могу служить? — прервал его Сталин.

— Товарищ Сталин, я по поводу должности, сейчас я на Украине живу, партсекретарь техникума в Юзовке. А хотелось бы большой работы, размаха, и чтобы здесь была, в Москве. Я тут в Москве себя так прекрасно ощущаю, прям горы готов сворачивать, дайте мне горы посворачивать. Я согласен на самую мелкую должность, и вы не пожалеете, товарищ Сталин.

Человек был суетливый и казался Сталину не серьёзным:

— Дворником пойдёте? Фронтом работ и масштабом мы вас обеспечим, горы для вас найдём, товарищ Хрущёв. Москве нужен ваш размах. Хорошие дворники нам необходимы.

— Дворником? — Хрущёв осёкся. — Как дворником, я ж партработник? Я ж с вами на Царицынских фронтах… Я…

— Партработник? — Сталин смотрел с прищуром. — А чем же вам, товарищ Хрущёв, ваше место не нравится.

— Товарищ Сталин, это ж Украина, — Хрущёв всем своим видом пытался показать всю безнадёжность ситуации. — Там разве есть размах, там же украинцы живут.

— И что в них не так?

— Да всё не так, мелкобуржуазный народ, Харьков, Донецк, Николаев или Херсон, ничего не скажу, народ сознательный, рабочий, а дальше дело швах. Молодёжь из сёл приезжает в техникум, а мысли только про пайку, да про: «а жупан когда выдадут?». Никакая мировая революция людям не нужна — селяне. А взрослые так и вовсе учиться, не хотят, говорят: А зачем мне учиться, я газет не читаю, там брехня одна. Мне что нужно — то поп расскажет. И так все поголовно. Ничего не хотят кроме сала, да горилки. И ни о чём не мечтают.

— Совсем ни о чём? Такого быть не может, — не верил ГенСек ЦК РКПб.

— Нет, ну конечно мечтают, о вишнёвом садике, возле хатынки, о поросе, да чтобы пан был добрый, чтобы есть давал вволю, в общем, никакой пролетарской сознательности. Тёмный народ, одно слово — селяне.

— Извините, товарищ Хрущёв, но другого народа у партии для вас пока нет, работайте с этим. — Холодно сказал Иосиф Виссарионович. — Каждый день работайте, кропотливо работайте с людьми в целом, и с каждым отдельно взятым человеком. И я уверен, скоро вы увидите их благодарность. А значит и благодарность партии.