Стаб

Монета завертелась в воздухе, пролетела между пальцев Майлза, звякнула об пол и покатилась прямо к моим ногам. Я пригвоздил её к доскам каблуком.

Фрик и Майлз замерли. Их взгляды медленно поднимались от моих туфель… по ногам, обтянутым чулками… по пышной миниатюрной юбочке… корсету, визуально уменьшающему талию и увеличивающему грудь… обнажённым плечам… шее… к лицу.

— Чёрт меня подери, — прошептал Майлз. — Ты выглядишь прям в точности как женщина, братишка. Сиськи как настоящие. Я потрогаю? Как ты это сделал?

Фрик раздражённо выдохнул.

— Они и есть настоящие.

— Что?!

— Габи с нами живёт уже полгода, а ты только сейчас это понял?

— А ты когда это понял? — Он обернулся к нему, продолжая щупать мою грудь. — Почему мне не сказал?

Фрик указал на его руки: вот поэтому.

— Я не сплю? — спросил Майлз, и я покачал головой. — Прости, я не могу остановиться… Многорукий меня убьёт, если узнает?

— Я ему не расскажу.

— Хотя теперь и умереть не жалко, — рассудил Майлз. — Станцуешь на барной стойке?

— Ага. А ты поможешь мне корсет потуже затянуть?

В общем, в скором времени я начал вовсю отрабатывать убийственный приём на клиентах нашего бара, которые плевать хотели, что я не вхожу в меню, и что Многорукий может сломать им хребет за посягательство на его собственность.

Хотя мэтр относился к посетителям снисходительно, может даже с каким-то садистским сочувствием. Он любил занять место в углу и следить из полумрака за тем, что я вытворяю.

Я мог пинать пустые бокалы, залезая на чужие столы. Мог забрать у Фрика шляпу, пока он играл на рояле, и надеть себе на голову, решив, что это отлично дополнит мой костюм. Я мог упасть мэтру на колени и начать целовать его при всех, потому что я обожал его целовать, а он был не против выставить нашу любовь напоказ. Ведь он был животным, не знающим стыда. А я расшалившимся ребёнком, который нашёл подходящую игровую площадку.

— Тебе нравится это? — спросил меня мэтр после очередного такого шоу, когда я без сил лежал рядом с ним на нашей узкой кровати.

— Что? — сонно отозвался я.

— Быть женщиной?

Несмотря на то, что у меня были все данные, чтобы полноправно ей считаться, я ею не был. Поэтому не знал, как ответить на этот вопрос, иначе как:

— Мне нравится быть твоей «женщиной».

— Быть женщиной для других мужчин, — пояснил Многорукий. — Наряжаться, танцевать, петь…

— Я делаю это для Майлза и Фрика, как их друг. Чтобы привлечь посетителей. Для этого я нарядился бы кем угодно. Без разницы.

— Ты хороший друг, Габи.

— А «женщина»?

— Лучше не придумаешь.

— Расскажи, — попросил я, утыкаясь в его шею.

Мне никогда в жизни не пели колыбельных, но если бы у меня был выбор, я бы предпочёл слушать перед сном признания Многорукого.

Он вздохнул.

— Ты преданный. Ты до сих пор не пытался от меня сбежать, хотя я бы на твоём месте уже давно дал дёру. Ты не любишь болтать, но обожаешь слушать.

— Да, я обожаю.

— Ты словно с другой планеты, о которой я раньше ничего не слышал. В иные моменты я думаю, что уже точно изучил тебя, но потом ты что-нибудь выкидываешь, и я понимаю, что не знаю тебя. Мне нравится, как ты смотришь на меня. На меня так никто раньше не смотрел.

— Это всё потому, — бормотал я, — что ты никому раньше не предлагал себя в качестве шлюхи.

— А я хорош в этом?

— Лучше не придумаешь, — повторил я его слова.

— Вот об этом я и говорю. Если бы прошлый я узнал, как сильно я сейчас хочу, чтобы ты оседлал моё лицо, он бы покончил с собой.

— Правда?

— Да, у тебя там так гладенько и нежно. А как ты красиво выстанываешь моё имя, когда я…

— Нет, я про… ты был таким заносчивым сукиным сыном раньше?

— Ты даже не представляешь каким.

— Ты бы тоже прошёл мимо меня в том коридоре?

— Конечно, но не так быстро, как Рэймс. Если бы какой-нибудь приютский сопляк обратился ко мне, я бы решил, что просто проигнорировать его — слишком милосердно.

— А если бы я сделал вот так? — Я скользнул рукой по его животу в самый низ. — И попросил взять меня? В том самом коридоре?

— Чёрт… — Мэтр откинул голову, когда я сжал его член. — Может, я и подумал бы…

— Я бы сказал: взгляни на меня. Ничего интереснее ты не найдёшь ни здесь, ни где-либо ещё.

В следующую секунду Многорукий подмял меня под себя, но не для того, чтобы поцеловать или войти. Он чуть сместился вбок и вниз, в самом деле, придирчиво меня осматривая. В полной темноте.

Это напомнило мне день нашей первой встречи, и я возбудился ещё сильнее.

— И ты бы не солгал, — признал мэтр через минуту, и я почувствовал прикосновение к своей груди. — Если бы я был энитом, я бы сделал тебя своим ликтором.

— Почему не «куклой»?

— «Куклы» и «мебель» — домашний аксессуар, а я бы захотел тебя всюду за собой таскать. Я бы поставил тебе идентификационный пирсинг… — Он наклонил голову, обхватывая губами сосок, а потом сжал зубами так, что я громко простонал. — Да, именно сюда.

Если бы он дотронулся до меня там, сказав это, я бы кончил от одной только этой мысли. Проколоть сосок…

— Вообще-то, его ставят на видное место, — сказал я, не узнавая собственный голос.