Стаб

— На память. — Ничего себе сувениры. — Ну и чтобы ты поскорее смирился с тем, кто ты есть.

— Я никогда не хотел быть элиминатором, — сказал я, и он забрал у меня фотографию. Уменьшенная версия состоявшейся казни застыла перед моими глазами.

— Именно поэтому не ты, а я выношу им приговор и привожу его в исполнение. От тебя требуется лишь не отворачивать лицо и нажимать на курок один единственный раз.

Я выхватил снимок из его рук.

— Я не знал, что элиминаторов посылают разыскивать беглых.

— Только если их нужно убить.

— То есть, чисто теоретически, на его месте мог оказаться я?

Мэтр провёл рукой по волосам, убирая их со лба назад. У него они уже были достаточно длинными для того, чтобы я сжал их в кулаке при случае.

— Ты — ребёнок, у тебя нет маячка.

— А если бы был?

— Тебя бы уже давно отобрали у меня Зоркие, и я страдал бы от одиночества всю оставшуюся жизнь.

— Я серьёзно.

— Я никогда детей не убивал, ясно? — Он решил закурить. — Думаю, если бы тебя не прибрал к рукам кто-нибудь из местных извращенцев, то Мэд просто сдал бы тебя властям.

— Но меня кое-кто всё-таки прибрал. — Я бы даже сказал, самый знаменитый извращенец в городе. — Как мне повезло.

— Ты жалеешь? — Я растерялся от его вопроса в лоб, поэтому мэтр пояснил: — Кто бы тебя ни купил, он в любом случае не заставил бы тебя людей убивать.

— Но делать другие вещи, которые бы мне не понравились.

— Откуда ты знаешь, что не понравились бы?

— А ты знаешь?

Теперь уже он растерялся.

— Ты же знаешь, — продолжил я, — кому я понадобился. Шейн сказал, что ты это выяснил.

— «Шейн сказал», — повторил Многорукий, запрокидывая голову и выпуская в небо дым вместе с ругательством. — У меня большие проблемы, если ты считаешь мёртвого трепача авторитетом большим, чем я.

— Так значит, он солгал?

— Само собой.

Ну и кто из вас больший трепач?

— Кажется, я начинаю понимать, — произнёс мэтр через минуту. — Ты же такой перестраховщик, Габи. Гадаешь, к кому бы сбежать, если со мной станет невыносимо?

— Скорее гадаю, кому ты захочешь меня сбагрить, если со мной станет невыносимо.

— О, я уже давно это решил.

— Неужели.

— Я отдам тебя Рэймсу на съедение, чтобы ты понял, насколько жестоким я могу быть с приставучими, капризными детьми.

Это была просто очередная шутка. Но почему-то на этот раз я крепко задумался.

— А теперь удели внимание своему несостоявшемуся любовнику. — Он щелчком пальцев откинул сигарету, и та упала в лужу крови. — Смелее.

Я не двигался.

— Ты не отвертишься от этого, Габи. Мы можем торчать здесь до тех пор, пока он сам не сгниёт, но ты всё равно нажмёшь на чёртов спусковой крючок.

— Это как убивать самого себя, — прошептал я.

— Он уже мёртв.

— Почему за ним послали именно меня? — На самом деле, я разговаривал сам с собой. — Если так рассудить, я больший преступник, чем он.

— И я тебя сейчас прикончу, если немедленно не подчинишься.

— Всё это так несправедливо.

Потеряв терпение, мэтр слез с байка и подошёл ко мне.

— Никаких сладостей больше, Габи! — раздражённо отрезал он. Потом сжал мою руку с оружием, направляя её на обезглавленное тело, и нажал своим пальцем на мой.

Я приготовился к чему-то грандиозному, но всё случилось мгновенно, тихо, спокойно… совсем не похоже на жуткое преступление, которое я по ощущениям совершал.

На земле остался тёмный след, который вместе с кровью на стене смоется первым же дождём. Со следом, оставшимся в моей душе, оказалось всё немного сложнее.

Глава 35

То, что я был последней размазнёй и тем ещё трусом, не помешало мне занять в рейтинге базы первое место. Как и предсказывал Многорукий, я стал элиминатором лучшим, чем он, при том что ни разу не убил человека. Самое больше, что я сделал за свою карьеру — подставил подножку мужику, который пытался спастись бегством от мэтра.

За такие выдающиеся заслуги меня прозвали Недотрогой.

Не за подножку, конечно, а за то, что я каждое задание начинал и завершал одним единственным выстрелом. Выражаясь языком элиминаторов, убивал одним прикосновением, то есть, считай, вообще оружия не касался.

Обо мне пошли слухи. Говорили, что меня прозвали так, потому что я неуязвим, неуловим и в меня хрен попадёшь. Долгое время я не осознавал масштаба своей популярности, пока на одном задании, увидев меня, преступник не сказал:

— За мной послали самого Недотрогу. Какая честь.

Думаю, слухи обо мне распускал сам Многорукий. Ему бы никто не поверил, конечно, если бы я не выставил свою «непобедимость» на всеобщее обозрение в тот раз, на базе. Всё-таки никому прежде мэтр не позволял садиться на него сверху и принародно разрушать его репутацию сильнейшего монстра. А дальше слово за слово, и вот я уже востребованный чистильщик, которому помимо официальных заданий подкидывают заказы клиенты со стороны.