Стаб

Я прислушался, хмурясь. Я знал, что для энитов такие развлечения — рядовое явление, но никогда бы не подумал, что в них неоднократно участвовал сам Рэймс. Пусть Бэлар не наказывал его собственноручно, но он не раз бросал свою «вещь» на растерзание: врагам, другим энитам, отцу…

Почему во мне опять вспыхнул гнев, когда я представил это?

В то же время я помнил, как однажды мэтр сказал мне, что был совершенно другим до побега. Как там было? Я спросил, неужели он был таким заносчивым сукиным сыном раньше, а Бэлар ответил, что я даже представить себе не могу, каким.

Когда я попытался восстановить в памяти этот диалог, боль стиснула виски, и я вжал голову в плечи.

— …нет, они и без оружия отлично справляются, — говорил консул, а Бэлар положил ладонь мне на голову, успокаивая. Будто мог понять, почувствовать. От того, как быстро я расслабился, мне тут же снова стало страшно. — В рукопашной лучше всего проявляется реакция. Быстрая реакция — то, что я ценю в своих ликторах больше всего. Они много раз спасали мне жизнь, закрывая собой.

— Я думал, контроль работает лучше любого телохранителя, — сказал Бэлар, тут же извиняясь за свою наивность. — Как вы знаете, я способностями обделён.

Как же.

Он специально прикидывался идиотом, чтобы консул в очередной раз почувствовал своё абсолютное превосходство, господство… покровительство.

— Контроль полезен, только если противник в поле зрения. Если ты заметил его. Если он человек, — пояснил Махасим. — Во многих дипломатических поездках, ещё до вступления в настоящую должностью, я подвергался нападениям. Я менял ликторов часто, потому что такой «бронежилет» быстро изнашивался. Здесь и сейчас я их завожу больше для престижа, конечно.

— Тогда вы по адресу. Престижнее, чем у меня, не найдёте.

— Так и есть, — согласился консул, указывая на Рэймса, который закончил произвольную программу. Он применил на сопернике удушающий и теперь ждал дальнейших приказов. Парень извивался и хрипел, но ни Махасим, ни Бэлар не спешили прерывать его мучения.

Мэтр усмехнулся.

— Ну что из меня за хозяин, если я не предлагаю такому исключительному гостю самое лучшее? — Я повернулся к нему так резко, что едва не свернул себе шею, но Бэлар этого как будто и не заметил. — Оставь его, Рэймс, и подойди сюда.

Злость обожгла изнутри и вышибла холодный пот. Я открыл рот, чтобы возразить, но тут же стиснул зубы, осознавая собственное абсолютное бессилие. В последнее время я не позволял себе спорить с мэтром, даже когда мы оставались наедине. Подвергать сомнению его авторитет при консуле? Я постарался взять пример с Рэймса, который был намного сильнее и при этом намного покорнее меня.

Он приблизился, глядя исключительно на мэтра. Его кожа лоснилась от пота, плечи двигались, пока он пытался успокоить дыхание, рельеф мышц и узоры шрамов вкупе с одержанной победой превращали его в моих глазах в самого сильного человека на свете. Как будто я раньше этого не знал. Даже не верится, что я всерьёз намеревался поставить его на колени. И уж тем более не верится, что у меня это получилось.

Если бы не надсадный кашель на заднем плане, зрители и недавние слова Бэлара, я бы позволил себе ещё немного им полюбоваться.

— Если не брезгуете уже потасканными «вещами», забирайте, — великодушно предложил Бэлар. — Даю слово, этот «бронежилет» качественный, ещё не скоро износится.

Мне хотелось кричать: «Ты не смеешь! Он мой! Ты уже давно отдал его мне!». Вот только это был не каприз избалованного ребёнка. Чувство, которое раздирало меня, было куда сложнее, сильнее, глубже… пугающе.

— Нет, тебе он нужнее, — ответил Махасим, намекая на бесталанность Бэлара, но тот словно и не оскорбился.

— Последние девять лет я выживал без телохранителей. Скажу больше: защищать себя я умею даже лучше Рэймса.

Консул засомневался. Среди иерархов, даже у военной элиты, было не в чести осваивать боевое искусство: за них сражались люди. Но если учесть, что Бэлар был ментальным инвалидом в глазах своих собратьев, нет ничего удивительного, что Хейз включил в программу его обучения ещё и физические упражнения. Тайком, чтобы избежать лишней шумихи, он тренировал его как самого обычного человеческого бойца. И эти навыки вкупе с присутствием

, которое он мог маскировать, и безупречнымконтролем превращали Бэлара в непобедимое чудовище. Которое несмотря на устрашающий масштаб и могущество каким-то чудом пряталось за маской невежественного простака.

— Вам нужна демонстрация? — поинтересовался мэтр, вышибая шокированные возгласы. У меня в том числе. Я наивно полагал, что ничего безрассуднее отказа от самого полезного человека он не придумает.

Но нет, Бэлар собрался драться с ним.

Чего ты добиваешься, чёрт возьми?

Для кого именно разыгрывался этот спектакль? Для консула? Рэймса? Меня?

Я перестал понимать его мотивы совершенно. Да и стоило ли их искать? Он же энит, да к тому же сумасшедший. Если вспомнить, он всегда был таким… теперь просто нацепил дорогие шмотки и отказался от вредных привычек.