Стаб

— В искусственных я уже не раз разочаровывался, — отметил консул, и я почему-то решил, что это упрёк в сторону Хейза. Ведь это он заведовал лабораториями и проектировал новые модели. — И благодаря тебе в моду как раз входят естественные… Почему бы мне тоже не поддержать эту тенденцию?

— Здесь только естественные, — сказал Бэлар.

— Читаешь мысли?

— Если бы, — ухмыльнулся мэтр.

Когда я посмотрел на Рэймса, то понял, что моя очередная попытка суицида дорого мне обойдётся, когда мы останемся наедине. Он едва сдерживался от того, чтобы не перейти к реанимации прямо сейчас: искусственное дыхание и вытекающие отсюда последствия…

— В этом что-то есть, — рассуждал консул в абсолютной тишине. Он медленно прохаживался перед «вещами», придирчиво разглядывая их лица, полуобнажённые поджарые тела. — То, что их такими создала природа без нашего вмешательства. Они слабее, конечно. Но на них смотреть приятнее, чем на дешёвые подделки.

У них с Хейзом, определённо, очень напряжённые отношения.

— У тебя глаз намётан, Бэлар, раз ты нашёл таких сильных бойцов среди мусора. — Консул намекал на Рэймса и, кхм, меня. — Посоветуешь что-нибудь?

Мэтр предложил несколько экземпляров, говоря, что все они одинаково сильны и ловки, но вот конкретно у этих троих очень высокие показатели износостойкости. Они прослужат консулу минимум пятнадцать лет… если только, конечно, не повстречаются со мной в какой-нибудь подворотне.

— Этот неплох. — Махасим выбрал «вещь» повнушительнее, постарше и в цвет остальным — смуглым, темноглазым брюнетам, которым чрезвычайно шёл красный. — Могу я его протестировать?

Я с завистью отметил, что кандидат держится очень достойно. Я бы в прошлом, увидев так много энитов разом и поняв, что меня хочет сделать своим ликтором консул, уже давно переволновался и грохнулся в обморок. Но это парень стоял ровно, на лице застыло выражение профессионального равнодушия, взгляд устремлён в пустоту — вот это по-настоящему хорошо воспитанная «вещь».

— Разумеется, — ответил Бэлар. — Выберете ему противника?

— Не из этих.

— Кого-нибудь из ваших ликторов?

— Как насчёт кого-нибудь из твоих?

Консул повернулся и посмотрел на меня. Это был приговор, я понял, что сегодня умру, и мне уже не поможет искусственное дыхание. Потому что, посягнув на его «вещь», я метафорически прыгнул вниз головой, но не в лагуну, а в пропасть, на дне которой нет даже ублюдка Шейна, чтобы поймать меня.

Пора бы мне уже запомнить, что все мои благие намерения, оборачиваются катастрофой.

— Недотрога его в порошок сотрёт, — сказал мэтр, и консул улыбнулся.

— Конечно, я не стану повторять ту же ошибку и подпускать своего ликтора к такому зверю. Да и зачем? Его способности мне сможет продемонстрировать и твоя «кукла». — Консул вернулся к зрительским местам. — Не сдерживайся, Рэймс. Хочу убедиться в том, что я сделал правильный выбор.

— Спасибо за оказанную честь, — ответил Рэймс, но выходить вперёд не спешил.

Потому что, заседая последние девять лет в военном совете, он растерял свои боевые навыки? Нет, если вспомнить, из-за чего это всё вообще началось.

Потому что заметил промелькнувший страх на лице оппонента? Нет, до парня ему не было никакого дела, он научился смотреть на людей, так же как и эниты.

Когда из бойцов на площадке осталась только выбранная «вещь», Рэймс снял верх чёрного облачения и прошёл в центр зала. Я уставился на его спину и едва подавил вскрик. Если вспомнить, что я только что пережил и к чему уже успел подготовиться? Да, я увидел то, что меня впечатлило намного сильнее.

При взгляде на его кожу складывалось впечатление, что этого мужчину не однократно собирали по частям. Шрамы, рубцы, швы: следы от страшных ранений и борозды от электрокнута… И если первые были военными трофеями, последние — часть воспитательной программы.

Я посмотрел на Бэлара. Мне почему-то захотелось наброситься на него, когда я представил, как он издевался над ребёнком, полосуя его спину и грудь плетью, которая могла прожечь даже металл. Но когда наши взгляды встретились, я понял, что он не имеет к этому никакого отношения. Потому что ему самому в детстве досталось… от Хейза. Если уж этот архонт позволял себе издеваться над собственным сыном, то едва ли будет использовать гуманные методы, дрессируя «вещь».

Не знаю даже, кому мне надо возносить хвалу за то, что я не попал к Хейзу на попечение.

Спасибо огромное, что прошёл мимо, Рэймс.

Из-за таких мыслей мне было трудно следить за спаррингом, тогда как консульская свита и сам Махасим наслаждались зрелищем. Они деловито переговаривались, сравнивая физические данные и опыт соперников, оценивая каждое их движение, делая ставки. Для энитов это было частью культурной программы, выступление перед фуршетом. Для меня — бессмысленной жестокостью, которая в любом случае закончится плачевно для кого-то из бойцов: травмами… может быть, смертью.

— Твоя «вещь» в отличной форме, — обратился консул к Бэлару. — Так же как и десять лет назад.

— Вы помните тот бой?

— До мелочей.