СССР. Незавершенный проект

Первой конкретной программой введения рыночной экономики был т. н. план Шаталина (май 1990 года), который намеревался внедрить рыночную экономии в Советском Союзе в течение 500 дней. То есть на осуществление такого поворота – «от тоталитарной общественно-политической системы к рыночной экономике» – не было отпущено даже половины того срока, который Сталин предусматривал на коллективизацию[269]. Эта программа была отмечена именем одного из экономических «чудо-лекарей» эпохи, Шаталина, который первоначально был академиком-математиком. Документ – с современных позиций – является невероятной смесью популистской демагогии и политической программы, построенной на дихотомическом противопоставлении государства и рынка: государство именем народа должно осуществить поворот против самого себя. Преамбула программы обращена непосредственно «к людям» в противовес государству, и в самом начале утверждает: по сравнению со всеми прежними реформами «её главное отличие состоит в том, что по своим принципам она строится на новой экономической доктрине. Переход к рынку – прежде всего задача государства, а не простых людей… Программа выдвигает задачу всё возможное отобрать у государства и отдать людям» (выделено мной. – Т. К.). Концепция основана на том, что если большая часть имущества и источников при соответствующих условиях вернётся к людям, то это приведёт к значительно лучшим экономическим результатам и сделает возможным искоренение многих негативных явлений в процессе перехода к рынку.

Вводная часть программы – озаглавленная «Концепция и программа» – трактует приватизацию таким образом, что государственную собственность следует возвратить то «людям», то «народу». Введение капиталистической системы частной собственности – с небольшим преувеличением – описывается в такой тональности и таким языком, будто речь идёт о введении общественного самоуправления: «Право на собственность осуществляется через разгосударствление и приватизацию, когда государственное имущество переходит в руки граждан. Именно в этом, в обретении народом собственности проявляется в первую очередь социальная направленность экономики. Это не есть акт реванша, а восстановление социальной справедливости, укрепление прав человека на получение доли из национального богатства страны»[270].

На самом деле программа, которую намеревались ввести уже в августе, выражала желание одной из фракций советского руководства положить на полку первоначальную экономическую концепцию перестройки, программу производственного самоуправления, которую суммировал Абел Гезевич Аганбегян. Этот последний автор, как один из главных советников Горбачёва по экономическим вопросам, разработал для перестройки целую теорию. О значении его книги говорит и то, что она вышла очень быстро, ещё в 1988 году и на английском языке, причём с предисловием одного из самых именитых теоретиков «рыночного социализма» Алека Нове[271]. В наиболее оптимистичных секциях левых социалистов появилась надежда, что может начаться преобразование «государственного социализма» в социализм самоуправления. Такой анализ не предполагал (или с определённой дозой наивности отворачивался от действительности), что в Советском Союзе возобладает ещё более напористая политическая практика – желание догнать, что диаметрально противоположно антибюрократической самоуправляющейся реформе социализма. Сама концепция самоуправления уже ранее возникала и за пределами Советского Союза.