США и Англия – 80 лет воздушного террора

Из заранее заготовленных тонких – чуть толще ноги брёвен, сделали вокруг двориков двойной противоосколочный забор-частокол высотой по грудь. Затем уложили тугие толстые маты, сплетённые из рисовой соломы, доставленные вьетнамцами, и засыпали его до половины землёй с двух сторон.

Такими же матами прикрыли стволы и щиты орудий от обнаружения радиолокаторами. Для обмана вражеских радиолокаторов из листов дюраля от сбитых самолётов мы сделали несколько ложных целей, которые и разместили в отдалении, выгнув дюраль уголком, так, как приказал нам командир батареи.

Затем вырыли окопы для себя, стенки которых также укрепили жердями и матами, а также ровики, в которые уложили ящики с полусотней снарядов на орудие. Замкомандира батареи, капитан Иванов заявил, что их не хватит на большой бой.

Наш майор возразил, что и этих много. И что весь бой займёт не более десяти минут. А после этого нам нужно будет, бросая всё, кроме штанов и пушек, убегать отсюда в джунгли. Потому что самолётам с авианосцев нужно всего двадцать минут на то, чтобы запустить турбины, взлететь и долететь до нашей позиции»[118].

Далее дивизион из восьми 130-мм M-46, управляемый радиолокационной станцией орудийной наводки, открывает огонь по американским эсминцам.

«“Давай! Заряжай ещё… Умоем их, б…й, кровью… Суки!” Сквозь гул в голове приглушенно доносится стук снаряда, врезавшегося ведущим пояском в начало нарезки при досылании, затем – звонкий стук гильзы. Следом – лязг затвора и опять выстрел. И почти сразу на рубке, ближе к трубе – вспышка разрыва.

Реву в диком восторге от удачного попадания: “Давай ещё…!”

Четыре разрыва вспарывают борт корабля. Вместо белых цифр его номера появляется бесформенный чёрный провал, из которого валит дым. Слышу, как сквозь вату крик-команду майора: “Огонь! Держать темп! Не дать им… уйти! … … …”

Новый залп и кормовая башня исчезает в искристой вспышке. “Ага! Попались…! Давай ещё! …!” А вот и кормовая мачта с антеннами рушится за борт. Эсминец с заметным креном на левый борт поворачивает, прикрываясь дымовой завесой и дымом от пожаров. Расстреливаем в дым последние снаряды, ориентируясь по остатку передней мачты.

Майор командует: “Прекратить огонь! Сворачиваемся и уходим! Быстро, они уже запускают турбины!”

Заревели двигатели подъезжающих к нам тягачей. Расчёт каждой пушки, все девять человек, начинают быстро и слаженно выполнять заученные действия. Мы готовим орудия к маршу – быстро поднимаем и сводим станины, надеваем их шкворневой балкой на шкворень подъехавшего задом тягача. Следом отсоединяем ствол от тормоза отката, а накатник от люльки. Бешено крутим рукоятки лебёдки, оттягивая ствол, а затем ставим его на упоры и стопора на станинах. На бегу надеваем чехлы на ствол и замок, снимаем прицел. На всё это ушли не больше двух минут, вместо обычных трёх-четырёх. Вьетнамцы успевают собрать в ящики гильзы. Для них это большая ценность. И гильзы и ящики. Из гильз делают посуду, а из ящиков – мебель. Успеваем бросить в кузова десяток ящиков, но майор командует: “По машинам! Марш! И газу, газу поддай, сынки! Чтобы успеть уйти!”

Оставляем часть ящиков, маты и прыгаем в кузова тягачей. В головном сидит вьетнамский офицер и указывает путь к зоне рассредоточения. Водители действительно дают газу. Мы несёмся по своим следам. Тягачи качает и швыряет. Мы еле удерживаемся, вцепившись руками и упёршись ногами в ручки и выступы. Сзади подпрыгивают и качают длинными стволами наши пушки. Скрежет гусениц бьёт по нервам, пробиваясь даже через наши оглохшие от стрельбы уши.

Эта гонка длится минут десять. Затем скорость уменьшается, тягачи выбрасывают меньше гари, мы едем более комфортно по какой-то звериной тропе, сворачиваем несколько раз, ещё больше уменьшаем скорость. Поворачиваем налево, под ещё более густые деревья. И тут тягачи начинают сворачивать в сторону ёлочкой: первый направо, второй налево и т. д.

Тягачи останавливаются под густыми ветками, свисающими в несколько ярусов, и таких густых, что из-под них не видно неба. Смолкают двигатели, и мы тупо сидим в тишине, скованные напряжением боя, оглушенные грохотом. Потом выскакиваем и натягиваем брезенты и остатки масксетей на пушки и тягачи.

<…>

Американские эсминцы типа “Гиринг” – “Хигби” и “Хэнсон” – получили тяжёлые повреждения от береговой артиллерии ВНА при обстреле побережья. На эсминце “Хигби” убито 63 члена экипажа, и были ранены и обожжены более 85, а на “Хэнсоне” было убито 37 и ранено более 55 членов экипажа. Ремонт “Хигби” длился более пяти месяцев, а “Хэнсона” – более трёх месяцев. И он обошёлся во много миллионов долларов.

Американские крейсера “Оклахома Сити” и “Бостон”, обстреливавшие побережье, получили более 80 попаданий. На них возникли пожары, а среди экипажей были убитые и раненые. Ремонт занял два месяца. Были также потоплены два артиллерийских катера типа “Эшвил”, причём, на одном из них погиб почти весь экипаж. Более мелких катеров было потоплено свыше четырёх десятков. Во многих случаях уцелевших не было»[119].