Срок

Я не должна была оставаться одна, но в тот день Джеки решила работать из дома. Она написала мне об этом, когда я уже ехала в магазин, и я задумалась, стоит ли в него входить без нее. Увы, в последнее время мы и так задерживали заказы и потому попали бы в затруднительное положение, если бы я стала отлынивать от работы. Короче говоря, я убедила себя, что все будет хорошо. Кроме того, в магазине было прохладно, а на улице уже царил настоящий ад. Ах, если бы только я проявила большую осторожность! На мгновение я почувствовала себя неуютно, когда вошла в магазин, но Флора не шептала, не шипела по крайней мере месяц. Она не прятала от меня книги, хотя иногда все же сбивала пару из них с полок. И я уже успела привыкнуть к ее шарканью и шуршанию, а потому решила воспринимать ее приход и уход как фоновый шум. Бурная деятельность магазина, казалось, успокоила или нейтрализовала негодование Флоры. Я включала все более сильную музыку, отталкивающую призраков, и не чувствовала на себе пристального внимания нашей прежней читательницы. Я не волновалась. Не было ни намека, ни какого-либо указания. Когда прибыла большая партия товара, я спокойно принялась за работу, вводя данные о книгах в компьютер и раскладывая их по стопкам. Задача требовала глубокой концентрации, но музыка поддерживала меня. Я потеряла Флору из виду, пока не направилась к стеллажам, чтобы поставить на полки книги, введенные в систему. Примерно на полпути через магазин, прямо рядом с прилавком, она толкнула меня.

Книги, выпавшие из рук, смягчили падение. Я поймала себя на радостной мысли, что избежала удара лицом об пол, и медленно попыталась подняться. Но потом, но потом… Что-то опустилось мне на спину, прижимая меня к полу. Я поддалась этому ощущению без борьбы. Оно не было ужасным. Потом давление расцвело теплом, и удары моего сердца замедлились. Я была птицей, накрытой одеялом, спеленатым младенцем. Когда же я собралась с силами и оттолкнула навалившуюся на меня субстанцию, она поддалась, и я встала на колени. Как только давление спало, мне показалось, что ничего не произошло. Я снова легла на живот и вытянулась, онемевшая и готовая все забыть. Спокойная. «Беспокоиться буду потом», – подумала я.

Затем она попыталась войти в меня.

Я почувствовала, как острие ее руки, похожее на акулий плавник, впилось мне в спину. Вызванный этим шок не воспринимался как боль, пока ее пальцы не согнулись под моими лопатками и не схватили меня изнутри. А потом, о боже… Она изучала мое тело. Она раздвигала мои плечи. Она попыталась раздвинуть мой позвоночник. Я боролась с ее рукой, как рыба, пойманная на крючок. Мы боролись, и я проиграла. Она сидела на мне – ощутимая и сильная. Она использовала одну руку как клин. Просунув другую рядом с первой, она расширила отверстие в моей спине, надавливая, выкручивая, разрывая меня и проникая все глубже, пока обе руки не нашли мое сердце и не попытались выжать его, как тряпку.

Мое сердце, мой прекрасный огонь.

Мое сердце, мое дерево.

Я закрыла глаза, и в темноте оно рухнуло, качнувшись вперед. Ветви подхватили и опустили меня, так что я стала парить в воздухе, прямо над полом. Там, как будто я лежала перед ней на столе, Флора осторожно открыла остальную часть моего тела, расстегнув его, как гидрокостюм на молнии. Она повалила меня на пол и попыталась прижать свои ноги к моим ступням, а руки – к кончикам моих пальцев. Она попыталась проникнуть внутрь моего туловища и просунуть голову мне в шею, чтобы иметь возможность видеть моими глазами. Но я не обмякла, как тряпка. Я не была пустым гидрокостюмом. Я обладала цельностью. Для нее во мне не было места, как бы она ни протискивалась и ни толкалась. Просто во мне было слишком много того, чем я была всегда. И я навсегда останусь самой собой, а именно Туки.

Когда я не вернулась домой и не ответила на звонок, Поллукс воспользовался моим дополнительным ключом, вошел в магазин и нашел меня на полу. Я храпела, так что он сразу понял, что я не мертва. Может, я пьяна. Может, стресс, вызванный пандемией и всем остальным, что происходило в последнее время, подорвали мою решимость.

– Какое решение? – спросила я позже, когда мы уже шли домой.

На улицах никого не было. Вечер стоял душный. Листья угрюмо висели в безжизненном воздухе.

– Ваше общее решение… ну, не решение, а просто соглашение, согласно которому ты не пьешь на работе.

– Я никогда не пила на работе, любовь моя.

– Конечно… не знаю, почему я вообще это сказал, я просто…

Поллукс перестал мямлить и вздохнул. Я знала, что он вроде как зациклился на том факте, что я назвала его своей любовью. На самом деле я говорила с иронией, но слова прозвучали неуверенно и правдиво. Он откинул голову. Пот капал с его лба, наши пальцы были небрежно соединены. Казалось, мы держимся за руки под водой. Я чувствовала, как пот стекает по спине, по шее, по ногам. Я не могла это контролировать. Я никогда раньше так не потела, и мне было стыдно.

– С меня пот течет ручьем. Это ужасно.

– С кого течет, так это с меня, – вздохнул Поллукс. – Я потею еще сильнее.