Срочное предписание [1984, худ. Г. Метченко]

Бойко идет работа

На сотни и сотни километров протянулось строительство Турксиба. Разные почвы попадались на пути у строителей — то каменистые, то песчаные, то вдруг мягкие пойдут породы, болотистые, то снова песок и камень.

Продвигается вперёд дорога. Первыми идут землекопы. Где надо, они возводят насыпь, где надо, снимают лишний грунт — делают выемку, где надо, просто ровняют место. Следом за землекопами уже по готовой насыпи или выемке идут укладчики полотна.

Землекопы и укладчики между собой постоянно соревнуются. Соревновались они и здесь, на шестом участке Турксиба. Вырвались землекопы на мягкий грунт. Быстро ушли вперёд. Кричат укладчикам:

— Прощайте! Не забывайте! Догоняйте!

Обидно отставать укладчикам. Подналегли, поднатужились. Стараются догнать землекопов.

Идут вперёд землекопы. Грунт всё мягче, всё мягче. А на очень мягком грунте снова трудней работать. Сбавился темп у землекопов. Не так быстро со всем справляются. Догоняют теперь их укладчики. Всё ближе, ближе.

— Пятки отдавим! — кричат укладчики.

Энергичнее теперь начинают работать и сами землекопы. Заместителем начальника шестого участка был инженер Белоконев. Пришёл Белоконев:

— Не подведём, ребята!

Сам взял лопату. Грунт под ногами всё мягче, всё вязче. Утопают в болотистой почве ноги. Неудобно работать в сапогах, в башмаках. Подумал Белоконев и вдруг снял с себя сапоги. Легче пошла работа. Смотрят другие, переговариваются:

— Снял сапоги.

— Легче пошла работа.

Посмотрели другие, тоже обувки скинули.

Прошли землекопы зыбкий участок. Навозили песок и гравий. Уложили, утрамбовали. Снова легче пошла работа. Вновь оторвались они от укладчиков. Снова кричат товарищам:

— Привет! Прощайте! Про соревнование не забывайте!

Отстали укладчики. Однако опять ненадолго. Вновь у землекопов болотистый грунт попался. Затормозилась опять работа. Догоняют укладчики.

— Пятки! Береги пятки! — кричат укладчики.

— Не сдадимся, ребята! — в ответ Белоконев. — Оторвёмся! Вперёд, ребята!

Не оторвались. Не получилось. Догнали землекопов укладчики. Догнали. Остановились. Ждут.

Ждут. Не готова под рельсы насыпь.

Постояли, постояли укладчики. И вдруг:

— А ну, на подмогу! А ну, не зевай! А ну, навались, шевелись, ребята!

Пришли на помощь они землекопам. Бойко идёт работа.

Не зря на Турксибе такое правило: сам в работе своей не плошай и товарища выручай.

Антиромантик Иван Коржов!

На вязких низинных почвах и сорвался Иван Коржов. Не выдержал темпа. Да и самих низин.

Стал вспоминать про прошлое. Как проходили строители через Чокпарский перевал:

— Скалы бил? Бил!

— Шкуру мороз сдирал? Сдирал!

Верно. Нелёгкое было время. И морозы, и бури, и упрямые горы непреступной стеной стояли.

Стал вспоминать, как пробивались через песчаные места у Балхаша:

— Песок жрал? Жрал!

— Чуть не помер от жажды, от зноя? Чуть не помер!

Верно. И тут пришлось нелегко строителям. И жара, и песок. Даже днём воду ищи с огнём.

— Не хочу больше. Не буду! — шумит Коржов.

— Так тут ведь другое дело, — объясняют Коржову.

— А вдруг утону в болотах?

— Какие же здесь болота! (Действительно, нет в тех местах белорусских лихих трясин.)

— А кто их мерил? — опять Коржов.

А тут и ещё одно — набросились на строителей комары. Места низинные, влажные. Развелось их огромные тысячи. Жалят не зная жалости. Едят строителей поедом. Тучей стоят над каждым. Тучей летят за каждым. Словно при пахоте вороньё.

Вспыхнула малярия. Это сейчас — ерунда малярия. Сильна медицина. Раз — и здоров. В те же годы малярии словно огня боялись.

Вот и Коржов. Ходит, боится — малярийный комар укусит. Отгоняет их веткой. Покрывала из марли шьёт. Если сядет комар, смотрит, ровно ли сел тот или кверху приподнял тельце. Если кверху, это и есть комар малярийный. Сел на Коржова однажды такой. Белый стоял Коржов, как стена, правда, в момент комара прихлопнул.

— Заболею, — кричал Коржов. — Заболею. Умру!

Не заболел. Однако начал опять своё:

— Скалы бил? Бил!

— Песок жрал? Жрал!

— Шкуру мороз сдирал? Сдирал!

— Чуть от жары не помер? Чуть не помер!

— Не хочу я в ваших сидеть болотах.

— Ну и катись, — говорят Коржову.

И вот тут:

— Как катись? По какому праву! Как так — катись со стройки.

Оказалось, вовсе не собирался он уезжать отсюда. Просто уж такой человек Коржов. Натура, душа такая. Брюзжать с малолетства любит.

Не уехал с Турксиба. До последнего дня трудился. Дорог Коржову родной Турксиб. Закончилась стройка. Стоит Коржов, вспоминает:

— Скалы бил? Бил!

— Песок жрал? Жрал!

— Шкуру мороз сдирал? Сдирал!

— От жары чуть не помер? Чуть не помер!

— В болоте чуть не утонул? Чуть не утонул!

— Комары чуть не съели? Чуть не съели!

— Ещё бы неделя и вовсе помер!

Смеются другие:

— Было, всё было. Прекрасное было время. Антиромантик у нас Коржов.

Токен и Бекен