Срочное предписание [1984, худ. Г. Метченко]

Возникли споры вокруг нового варианта. Одни за то, чтобы прокладывать дорогу так, как предлагают молодые инженеры. Другие за то, чтобы всё осталось по-старому, то есть вести дорогу с многими изгибами.

— Неэкономно это, расточительно, — стоят на своём молодые инженеры.

— Зато надёжно, — заявляют сторонники первого проекта. — Не всегда окажется второй паровоз рядом.

Не утихают споры.

Противоречия на Турксибе дошли до Москвы. Идут телеграммы в Москву. Приходят телеграммы из Москвы. Но и здесь в Москве нашлись разные точки зрения. И здесь одни за то, как предлагают молодые инженеры. Другие за то, чтобы ничего не менять. Продолжать строить дорогу по прежнему проекту. Заявляют:

— Поздно уже менять направление. Дорога строится.

— Нет, не поздно, — оспаривают молодые инженеры. — Хоть и строится дорога, но ещё не дошла до перевала.

Не утихают споры. Даже специальная комиссия из Москвы приехала. Стали изучать всё на месте. Подсчитали, какая же выгода будет из того, если дорогу построить по новому варианту. Оказалось — огромная выгода. Короче будет дорога — значит, меньше объём работ. Меньше понадобится рельсов, шпал, меньше строить мостов, переходов, других путевых сооружений.

Довольны таким выводом молодые инженеры.

Однако оказалось и это ещё не всё. Вновь и вновь возвращались к обсуждению проекта молодых инженеров и в Москве, и здесь, на Турксибе. Наконец его утвердили.

Подсчитал как-то Кривцов, сколько раз обсуждался их проект. Оказалось, семь раз. Вспомнил он поговорку:

— Семь раз отмерь, один раз отрежь.

Переиначил на строительный лад чуть-чуть поговорку: — Семь раз рассчитай, проверь, один раз построй.

Два и пять

— Н-да, — произнёс Филат Сковорода. — Н-да: два и пять!

— Что — два? — спрашивал Серёгин.

— Что — пять? — спрашивал Пинегин.

Серёгин и Пинегин — новички, молодые рабочие, совсем недавно приехали на Турксиб. Филат Сковорода среди тех, кто в числе первых прибыл сюда на стройку.

— Н-да, — повторил задумчиво Сковорода. — Н-да: два и пять.

— Что — два? — снова спросил Серёгин.

— Что — пять? — снова спросил Пинегин.

— Два дня работаем, — сказал Сковорода. — Пять расчищаем снег.

Работы шли на Чокпарском участке Турксиба. Протяжённость участка 173 километра. Самый тяжёлый на этом участке, конечно, участок Чокпарского перевала. Поднялись на пути у Турксиба здесь горы и скалы. Через горы и скалы и надо пробиться железнодорожному полотну.

Работы на Чокпаре начались ещё летом. Взрывали, долбили строители скалы. Готовили под железнодорожный путь выемки среди гор. Затем наступила осень. Задули ветры, пошли дожди. Прошагала осень, пришла зима. Зимы здесь суровые. Морозы — свыше тридцати градусов. Налетают шквальные ветры. Сокрушают всё на своём пути.

Зимой и прибыли на Чокпар Пинегин с Серёгиным.

— Вот так-то, — сказал Сковорода. — Два дня работаем, пять расчищаем снег.

Не поверили вначале Серёгин с Пинегиным. Прибыли они в день ясный, солнечный. Правда морозно. Так ведь на то и зима. Глянешь кругом: горы, обрывы, синь на небе, солнце улыбается. Красота! Даже пропел Пинегин: «Мороз и солнце — день чудесный!»

И вдруг заклубилось небо. Покрылось грозными облаками.

— Начинается. Жди, — произнёс Сковорода.

И действительно. Обрушился снегопад. Затанцевало вокруг. Замело. Закружило. Весь день и всю ночь бушевала метель. Свистело под Чокпаром. Завывало. Зловещим криком людей пугало. Потом успокоилось, стихла буря. Вышли из своих временных жилищ строители. Бело кругом. Глянули Серёгин и Пинегин на выемку, туда, где укладывали полотно. Нет выемки. Занесло её снегом, сравняло с горами.

Подошёл Сковорода, произнёс своё вечное:

— Н-да!

Прав оказался Сковорода. Пять дней расчищали люди от снега выемку. Утрамбовался, слежался снег. Едва поддаётся кирке и лому.

Расчистили строители путь от снега. Снова звучат команды. Снова ложатся на шпалы рельсы.

Проработали день, второй. И снова взревела буря. Снова кружило, бушевало, свистело кругом. Снова разъярённым зверем ветер кругом метался.

Успокоилась буря. Бело кругом. Снова тонны и тонны снега.

Глянул Сковорода, произнёс своё вечное:

— Н-да!

Не остановила людского порыва буря.

Шутят строители:

— На порыв ветра — мы свой трудовой порыв.

Не остановились работы на грозном Чокпаре. Всё дальше и дальше на север идёт дорога.

Курдай

Недалеко от перевала Чокпарского находился перевал Курдайский.

Через Курдайский перевал шли к строителям Турксиба многие важные грузы. Это был цемент, лес, горючее, разное механическое оборудование. Доставляли грузы на автомашинах или гужевым транспортом, то есть на лошадях.

Вот снова машины отправились на перевал. Пять их было. Пять водителей. Пять пассажиров. Один из водителей — новичок.

— Автандил, — представился. — Гурамишвили.

Грузин он, с Кавказа. Впервые двинулся на Курдай.

Забеспокоились другие водители: дорога опасная, не подвёл бы грузин-новичок в пути.

Тронулись в путь машины. А перед тем как тронуться, посмотрел Автандил Гурамишвили на небо, покачал головой:

— Будет в горах гроза.

Смотрят другие: день ясный, безоблачный. Какая ещё гроза!