Среди осколков

– Я переживаю за тебя. Я же вижу, что ты места себе не находишь. Чем я могу помочь?

Тронутая ее неподдельным участием, Виолана расплакалась. Луна всплеснула руками:

– Вот только слез нам сегодня не хватало, – и обняла дрожавшую девушку.

Виолана расплакалась еще сильнее. Ей было ужасно стыдно. Ведь она, вторя Сильвине, часто за глаза жестко проходилась по Луне. А Сильвина славилась злым языком и могла говорить очень обидные вещи. Поэтому рядом с ней и не было никого, кроме преданной Виоланы, которая несла эту ношу с детства.

Виолана зажмурилась от стыда и спрятала лицо в ладони. Она чувствовала, что недостойна тепла, которое дает ей Луна. Девушка отодвинулась и вытерла слезы. Что-то слишком часто она стала плакать. Пора с этим завязывать. Иначе из воздушной воительницы, как называла себя Виолана после битвы с Жадеидой, она превратится в размазню. Взяв себя в руки, она сказала:

– Я знаю, что Сильвина сделала что-то плохое. И не успокоюсь, пока не выясню!

– Я с тобой! – горячо откликнулась Луна. – Необходимо узнать, кто пытался сорвать церемонию. Ты знаешь, где она может быть?

– Догадываюсь.

– Тогда полетели! Заодно и навыки полета отточу. Только предупредим всех.

Луна за руку потащила Виолану к друзьям и в двух словах рассказала им, в чем дело.

– Ты уверена? – озадаченно спросил Аметрин.

Он был уверен, что гордячке Сильвине нет никакого дела до его проблем.

– Не знаю, – прошептала Виолана. – Но должна узнать. Она вела себя очень странно…

– Мы с вами, – хором воскликнули Эгирин с Сентарией.

– Нет! Сильвина в Кристаллиуме, – возразила Виолана. – Пока вы будете добираться, она запрется у себя в комнате и до нее будет уже не достучаться. Уж я-то знаю. Если она начинает играть роль обиженной, то может целую неделю просидеть взаперти, только принимая подносы с едой, которые ей приносят обеспокоенные родители.

– А лунфилет? – напомнил Эгирин.

– Лунфилет, к сожалению, занят, – ответила Луна. – Мама повезла старейшин прокатиться. Они и думать не думали, что на старости лет получат возможность полетать. Радовались как дети.

Девушка улыбнулась, вспомнив, как потешно охали Андалузит и Цитрина, которых воздушные придворные доставили прямо на борт.

– Я не хочу отпускать вас к этой мымре одних! – воскликнула Сентария.

– Сентария! – укоризненно протянула Виолана.

– Ну хорошо, к ее воздушному величеству…

– Другого выхода нет, полетим вдвоем. И не переживайте вы так, не съест же она нас, – решительно оборвала спор Луна, уставшая стоять на месте.

Ею овладела жажда приключений. Луна чувствовала, что им предстоит выяснить что-то важное.

Девушки взлетели. Виолана сделала это с присущей ей легкостью, а вот Луна не совсем справилась. Злой ветер, все еще играющий с ней в кошки-мышки, сначала поднял ее за талию, заставив согнуться пополам, а затем, когда девушка с трудом восстановила равновесие и выпрямилась, неожиданно толкнул в спину, отчего Луна сделала несколько неуклюжих шагов в воздухе. Этого ему показалось мало, и ветер лишил ее опоры, заставив в очередной раз испытать все прелести свободного падения. Когда Виолана рванула ей на помощь, ветер сжалился, плавно подхватил перепуганную девушку у самой земли и понес в нужном направлении.

Друзья, наблюдавшие эту картину, позволили себе расхохотаться только тогда, когда Луна превратилась в маленькую точку и точно не могла услышать их смеха. Сентария долго держалась, но потом не выдержала и тоже рассмеялась, вспоминая лицо подруги, когда ветер отвесил той порцию шлепков. Кианит с Эгирином сквозь смех дразнили Сентарию, что она теперь обязана выполнять их распоряжения, иначе они всё расскажут Луне. Но та звонко хохотала в ответ, говоря, что сделает то же самое и еще посмотрит, кому больше достанется. Аметрин же тайком смотрел на Сентарию и все пытался найти в ней привычную злючку. Но не мог. И, прислушиваясь к себе, не понимал, грустно ему от этого или радостно.

Сильвина исчезла, не дождавшись окончания церемонии. И Виолана знала, куда ее подруга могла направиться. У них было свое особое место, о котором никто не знал. Однажды они играли у подножия раскидистого дерева и вдруг обнаружили в его узловатых корнях маленькую пещерку, где можно было поместиться вдвоем и даже расставить игрушки. Затем девушки подросли, игрушки сменились зеркалами, косметикой, расческами и прочими девичьими штучками, а когда у них открылся воздушный дар, они все добро перенесли на самую макушку, где в плотном сплетении ветвей устроили нечто вроде огромного гнезда.

– Сама ты гнездо, – смеялась Сильвина. – Это на голове у тебя гнездо! А здесь у нас уютное убежище, наше тайное местечко.