Читаем Среди гор полностью

Овцы и козы, измученные трехдневным бураном, сегодня наслаждаются теплом на солнечных склонах гор, лошади, как всегда, спокойно пасутся и, не ожидая корма от хозяев, разгребают снег копытами. Безобразничают только коровы. Они накидываются на скирды соломы на току или с высоко поднятыми мордами уходят в поле и там разбрасывают копны сена, поддевая его на рога.

В аиле, как бы оцепеневшем на время непогоды, началось необычное оживление. От мазанки к мазанке бегают мальчишки, улицы пестрят женщинами, которые, гремя ведрами, идут к речке за водой. Из железных труб землянок тонкими струйками поднимаются кизячные дымки.

Группами идут куда-то пешие, проезжают конные. Народ собирается у школы. Сапарбай, Осмон, Джакып и Матай скачут по улицам и торопят аилчан.

— Собирайтесь быстрее, товарищи! — кричит Сапарбай. — После обеда может опять подняться буран. Торопитесь!

— Чтобы никто не оставался дома. Все на собрание! — настойчиво приглашает Матай. — Не бойся, Иманбай, твоя буза не убежит никуда. Иди на выборы.

Сапарбай с Матаем подъехали к землянке Оскенбая. Никого не видно, только худая пегая собачонка встречает их яростным лаем. Они остановились у окошка.

— Ой, Осеке, ты дома?

— Выходите, Осеке!

Лошади грызут удила, дышат учащенно, выпуская из ноздрей белые клубки пара.

— Дома хозяин? Выходи скорей! — повторил Матай.

— О-о, я… здесь, здесь, — донесся наконец из землянки простуженный голос Оскенбая.

— Выходите сюда! — позвал Сапарбай.

— Живее! — добавил Матай.

Оскенбай так торопился, что вышел, едва успев продеть одну руку в рукав старой шубы.

— Куда торопишься, Матайджан? Сейчас только показалось солнце, — сонно бормочет он.

— Ой, дорогой, разве можно лежать в постели до восхода солнца? — возражает Матай.

— Рабочие заводов в это время вытирают со лба уже третий пот, — поддерживает товарища Сапарбай.

— Ладно, ладно, я перед вами. Говорите, зачем звали меня? — отвечает растерявшийся Оскенбай.

— Ты, Оскенбай, кажется, не проснулся до сих пор, — удивляется Матай. — Забыл, что сегодня выборы.

— Осеке, разве вы не слышали о собрании? — спрашивает Сапарбай.

— Слышал, Сапаш, слышал.

— Тогда идемте. Будем выбирать председателя аилсовета. Зовите и тетю Калиму.

— Что женщине делать на выборах?

— А сколько ей лет? — спрашивает шутливо Сапарбай.

— Кто ее знает. Наверное, за сорок. На что она там? — Оскенбай подошел к окошку: — Ой, жена, скажи-ка сама, сколько тебе лет?

— Хватит, Осеке, — махнул рукой Сапарбай. — Тебе больше сорока, это ясно. Теперь выбирают все, кто достиг восемнадцати лет, и мужчины, и женщины.

— Ладно, — соглашается Оскенбай. — Пусть идет и она.

— Слышали, тетя Калима? Приходите на собрание.

Дверь землянки открывается, выходит улыбающаяся Калима.

— От того, что пойду на собрание, я не стану начальником, правда? — говорит она. — Лучше буду кипятить свою бузу.

— Сегодня выборы! — злится Матай. — В такой день вы не имеете права кипятить бузу. Идите на собрание.

— Э, ладно, если сделаете меня начальником, согласна, пойду.

— Народ может вас выбрать членом аилсовета, — говорит Сапарбай серьезно. — Теперь мужчины и женщины равноправны. Идемте.

— Хватит, жена, заставлять людей уговаривать, пойдем, собирайся, — торопит Оскенбай Калиму.

Сапарбай с Матаем едут дальше.

…Жители аила — пешие и конные — продолжали стекаться к зданию школы. Молодые парни на отборных конях проторили им дорогу в глубокой снежной целине. Сухой снег искрился на солнце серебряной пылью.

Когда Оскенбай и Калима отправлялись на собрание, за ними увязалась худая собачонка.

— Ой, Осеке! Взяли собаку, захватите с собой и талпак, — раздался чей-то шутливый голос.

Оскенбай оглянулся, увидел Омура и, решив, что тот тоже собирает народ, крикнул:

— Мы уже идем, Омуке, идем!..

Народ собрался на площади перед школой. Многие приехали с малыми детьми, словно на той, посадив их впереди себя. Большой Садык, оставшийся один в горах зимовать со скотом, спустился сегодня в аил со всей семьей. Его четырехлетний сын приехал на гнедом в яблоках стригунке, оседланном узорчатым айырмачом. Мальчик с раскрасневшимися полными щечками, одетый в белую шубку, держался в седле так ловко, точно родился и вырос на коне. Он то и дело врезался в толпу, дергая повод стригунка и слегка ударяя его плетью по крупу. Взрослые смотрели на мальчика с ласковым любопытством, расступались перед ним.

Перейти на страницу:

Все книги серии Библиотека «Пятьдесят лет советского романа»

Проданные годы [Роман в новеллах]
Проданные годы [Роман в новеллах]

«Я хорошо еще с детства знал героев романа "Проданные годы". Однако, приступая к его написанию, я понял: мне надо увидеть их снова, увидеть реальных, живых, во плоти и крови. Увидеть, какими они стали теперь, пройдя долгий жизненный путь со своим народом.В отдаленном районе республики разыскал я своего Ализаса, который в "Проданных годах" сошел с ума от кулацких побоев. Не физическая боль сломила тогда его — что значит физическая боль для пастушка, детство которого было столь безрадостным! Ализас лишился рассудка из-за того, что оскорбили его человеческое достоинство, унизили его в глазах людей и прежде всего в глазах любимой девушки Аквнли. И вот я его увидел. Крепкая крестьянская натура взяла свое, он здоров теперь, нынешняя жизнь вернула ему человеческое достоинство, веру в себя. Работает Ализас в колхозе, считается лучшим столяром, это один из самых уважаемых людей в округе. Нашел я и Аквилю, тоже в колхозе, только в другом районе республики. Все ее дети получили высшее образование, стали врачами, инженерами, агрономами. В день ее рождения они собираются в родном доме и низко склоняют голову перед ней, некогда забитой батрачкой, пасшей кулацкий скот. В другом районе нашел я Стяпукаса, работает он бригадиром и поет совсем не ту песню, что певал в годы моего детства. Отыскал я и батрака Пятраса, несшего свет революции в темную литовскую деревню. Теперь он председатель одного из лучших колхозов республики. Герой Социалистического Труда… Обнялись мы с ним, расцеловались, вспомнили детство, смахнули слезу. И тут я внезапно понял: можно приниматься за роман. Уже можно. Теперь получится».Ю. Балтушис

Юозас Каролевич Балтушис

Проза / Советская классическая проза

Похожие книги

Тихий Дон
Тихий Дон

Вниманию читателей предлагается одно из лучших произведений М.Шолохова — роман «Тихий Дон», повествующий о классовой борьбе в годы империалистической и гражданской войн на Дону, о трудном пути донского казачества в революцию.«...По языку сердечности, человечности, пластичности — произведение общерусское, национальное», которое останется явлением литературы во все времена.Словно сама жизнь говорит со страниц «Тихого Дона». Запахи степи, свежесть вольного ветра, зной и стужа, живая речь людей — все это сливается в раздольную, неповторимую мелодию, поражающую трагической красотой и подлинностью. Разве можно забыть мятущегося в поисках правды Григория Мелехова? Его мучительный путь в пламени гражданской войны, его пронзительную, неизбывную любовь к Аксинье, все изломы этой тяжелой и такой прекрасной судьбы? 

Михаил Александрович Шолохов

Советская классическая проза
Дом учителя
Дом учителя

Мирно и спокойно текла жизнь сестер Синельниковых, гостеприимных и приветливых хозяек районного Дома учителя, расположенного на окраине небольшого городка где-то на границе Московской и Смоленской областей. Но вот грянула война, подошла осень 1941 года. Враг рвется к столице нашей Родины — Москве, и городок становится местом ожесточенных осенне-зимних боев 1941–1942 годов.Герои книги — солдаты и командиры Красной Армии, учителя и школьники, партизаны — люди разных возрастов и профессий, сплотившиеся в едином патриотическом порыве. Большое место в романе занимает тема братства трудящихся разных стран в борьбе за будущее человечества.

Георгий Сергеевич Березко , Георгий Сергеевич Берёзко , Наталья Владимировна Нестерова , Наталья Нестерова

Проза / Проза о войне / Советская классическая проза / Современная русская и зарубежная проза / Военная проза / Легкая проза