Среди гор

— Ты лежи, не беспокойся. Собака твоя, видно, испугалась собственного хвоста. Если замечу кого-нибудь, позову.

У сарая Бозгунчу была большая скирда кизяка. Его долгое время брали в одном месте снизу, и там образовалось нечто вроде маленькой пещерки. В ней обычно и лежала собака. От холода или от людского глаза Калпакбаев спрятался в эту пещерку. Он не отрывал глаз от двери, где скрылся Сапарбай. Некоторое время все было тихо. Только где-то в горах или на реке громко трещал лед. Но вскоре покой Калпакбаева был нарушен, со скирды сорвались кизяки и шумно упали перед ним, разбудив пса, спавшего на сарае. Пес спрыгнул на землю и, увидев «вора», отчаянно залаял. Все сладкие мысли Сейдалы о молодой, красивой женщине рассеялись вмиг.

— Какая глупая собака! — ругался Калпакбаев. — Я тебе не вор, не шуми напрасно, не кидайся на меня. Я уполномоченный, если хочешь знать!

Но пес не признавал никаких чинов Калпакбаева и продолжал лаять, бросаясь на него. Тот швырял в собаку всем, что попадало под руку. Положение становилось угрожающим. Пес никак не хотел отступать, казалось, он требовал: «Освободи мое место, освободи мое место!»

Кричать и звать на помощь Калпакбаев боялся, а огромный пес продолжал наседать. Дело могло кончиться плохо, но в самый критический момент вышел Сапарбай, прикрикнул на собаку, и та притихла, завиляла хвостом, ласкаясь и как бы говоря: «Видишь, там сидит вор! Я его поймала». Если бы не пес, Калпакбаев тут же набросился бы на Сапарбая с упреками, а сейчас только сказал:

— Гляди, какая глупая собака!

Пес посмотрел на него злобно, точно хотел ответить: «Ты сам глупый!» И зарычал.

— Мойнок, Мойнок! Перестань! — прикрикнул Сапарбай.

Пес завилял хвостом и отошел.

— Заждались? — спросил Сапарбай.

— Паршивая собака! — никак не мог прийти в себя Калпакбаев. — Ух, шайтан! Я пристрелю ее.

— Мне стыдно перед вами, — извинялся Сапарбай.

— Шайтан! Я застрелю этого пса! — продолжал грозиться Калпакбаев.

— Муж приехал, — сообщил Сапарбай.

Калпакбаев только теперь почувствовал, что замерз. Его трясло.

— Что? — промычал он гневно.

— Я зашел к ним, ничего не зная, а муж лежит с нею. Приехал.

— Вот каково зазнайство этой женщины!

— Бюбюш вовсе не зазнайка. Что она может поделать, если с ней под одним одеялом лежит муж?

— Я знаю, парень, все знаю! — не унимался Калпакбаев, выходя со двора. — Вы решили насмеяться надо мной. Но это вам так не пройдет. Я составлю акт! Я покажу тебе, мальчик! Я тебя арестую!

Сапарбай понуро шагал за ним, делая вид, что чувствует себя виноватым.

— Издеваться надо мной вздумал!

— Если я думал посмеяться над вами, пусть не доживу до утренней зари! — говорил Сапарбай, давясь от смеха.

— До зари, до зари! А почему так долго задержался?

— Ее муж стал допытываться, зачем я пришел к ним среди ночи, не отпускал домой. Он такой ревнивый, такой грубиян, — врал Сапарбай. — Я знал, что собака лает на вас, а хозяин прижал меня к стене и не выпускает. Если бы он узнал, что вы здесь, избил бы нас обоих. Ой-ой, он такой злой, такой верзила. Слава богу, не догадался. Теперь мы с вами можем унести отсюда ноги.

Калпакбаев несколько успокоился.

— А что ты ответил этому грубияну? — спросил он уже более миролюбиво.

— Благодарю аллаха за то, что он помог мне найти подходящий ответ. Я не растерялся и сказал, что ищу волчье сухожилье.

— А разве он не поинтересовался, зачем оно тебе?

— Спросил, конечно. Но я нашелся и тут. Сегодня, говорю, я пил бузу у джорочу, и там украли узду моей лошади. Я спрашивал у всех, но никто не признался. А теперь, говорю, хочу подпалить волчье сухожилье и найти вора.

— О-о, ты шайтан, парень. Разве таким путем можно найти вора?

— Если подпалить сухожилье волка, вора начинает корчить, и тогда его легко разоблачить.

— Ай, шайтан, какой ты находчивый и хитрый. Весь ваш аил такой. А сухожилье волка ты взял?

— А зачем оно мне? — засмеялся Сапарбай.

— Ах, шайтан, вы, наверное, скрыли от меня немало лекарственного мака, а? — Калпакбаев тоже невольно засмеялся. — Ей-богу, не буду больше верить вам. Обыскивать буду. Знаю я вас! В этом аиле только один Саадат порядочный человек.

Хвалить Саадата Калпакбаев имел основание. В один из приездов ему приглянулась в батыровском аиле одна молодуха по имени Джамал.

— Сведи меня с ней, дорогой Саадат! — попросил тогда Калпакбаев.

— Что ж, это можно, — пообещал Саадат и тотчас взялся за дело. Он послал за мужем Джамал, а когда тот приехал в аилсовет, вручил ему пакет и приказал: — Свези его в волость. Только выезжай сейчас же, без задержек.

Как только муж Джамал выехал, Саадат повел к ней своего гостя.

А сегодня горячий поклонник женщин, повесив нос, возвращался из неудачного похода. Они шли обратно той же дорогой через речку, но луна уже не отражалась в воде.

V

Буран, свирепствовавший трое суток, затих лишь ночью. Утро пришло солнечное, мягкое. Верхушки курая не шелохнутся.