Спутник следопыта

Еще и сие о мышах сказано было мне от камчадалов, будто они, отлучаясь из нор своих, собранный корм покрывают ядовитым кореньем для окормления (отравления. — А. Ф.) других мышей, корм их похищающих. И будто мыши по вынятии из нор их зимнего запаса без остатку от сожаления и горести давятся, ущемя шею в развилину какого-нибудь кустика: чего ради камчадалы никогда всего запасу у них не вынимают, но оставляют по нескольку и сверх того кладут им в норы сухую икру в знак попечения об их целости. Но хотя все означенные обстоятельства самовидцы утверждали за истину, однако оно оставляется в сумнении до достовернейшего свидетельства, ибо на камчатских сказках утверждаться опасно…»[149]

Рис. 363. Некоторые из диких «овощей», запасаемых грызунами: 1 — клубни дикой редьки (запасают серая полевка, водяная крыса), 2 — клубни степной чины (запасают слепыш, слепушонка), 3 — луковица степного тюльпана (общественная полевка, слепушонка и др.), 4 — кусок корневища цикория из запасов серой полевки, 5 — клубни чистяка или жабника (запасают некоторые виды лесных полевок), 6 — луковички живородящего мятлика из запасов общественной полевки. (Слегка ум.)

Рис. 364. Голова длиннохвостого суслика с набитыми защечными мешками (ум.).

Рис. 365. Часть грибного запаса белки, развешанного на молодых елочках. Общее число грибов в запасе было около 250, они располагались на участке 10 × 25 м. Шарьинский р-н Костромской обл. 15 октября 1931 г.

А вот что сказано в другом месте этой интереснейшей книги об использовании луковиц камчатской лилии-сараны:

«Коренье сей травы… больше вынимают из мышьих нор и, высуша на солнце, в кашу, в пироги и толкуши употребляют, а за излишеством продают пуд от четырех до шести рублев… Пареная сарана, с морошкой, голубелью или с другими ягодами вместе столченная, может почесться на Камчатке за первое и приятнейшее кушанье, ибо оно и сладко, и кисло, и питательно так, что ежели бы можно было употреблять ежедневно, то недостаток в хлебе почти был нечувствителен»[150]. Интересны те строки этого описания, в которых говорится о ядовитых кореньях для отравления мышей, похитителей чужих запасов, и о «самоубийствах» полевок после ограбления кладовых людьми. Первое, несомненно, относится к области «камчатских сказок», но во втором, вероятно, есть некоторая крупица истины. Очень может быть, что лишенные запасов полевки бывают вынуждены покидать свою полуразрушенную нору и становятся добычей хищников. Конечно, и серый сорокопут не упускает случая поймать зверька и за неимением колючек повесить его в развилку сучьев, по общему всем сорокопутам обычаю. Таким образом, полевки действительно окажутся висящими, «ущемя шею в развилину», только отнюдь не по своей воле.

Полевка-экономка широко распространена в сибирской тайге и в северной полосе Европейской части Союза.

«Трудно понять, — говорит Паллас, — как пара этих крошечных животных может вырыть и натаскать такое множество крепко вросших корней: из одной кладовой добывают не менее 3–4 килограммов, а таких кладовых бывает не менее трех при каждом гнезде. К тому же им нередко приходится доставлять свою провизию издалека».

По словам Стукова, кладовые у зверька содержатся в образцовой чистоте, а сама провизия мастерски рассортирована. Стукову не раз приходилось вынимать по 16 кг клубней, заготовленных всего только одной парой грызунов, а однажды он нашел магазин, в котором оказалось гораздо большее количество разных запасов, собранных четырьмя зверьками.

Неудивительно, что сибиряки — как пришлые русские, так и местные народности — широко пользовались этими запасами. Несколько десятилетий назад все буряты, от мала до велика, после осенней перекочевки пускались «урганачить» (от слова «урген» — полевка). Добытые коренья варили с молоком или заготовляли впрок.

В северной Монголии в сентябре 1926 г. местами трудно было найти семью, которая бы не занималась добыванием мякира (или мыхера) — корневищ живородящей гречишки — из кладовых брандтовой полевки. Стуча по земле палкой, монгол по звуку отыскивает неглубоко скрытую камеру. Каждая нора дает ему до 8 кг.

Мне пришлось видеть в юрте несколько кожаных мешков мякира. Сырые корешки напоминали вкусом лесной орех, в пареном виде они похожи на зеленый горошек или молодую кукурузу.

В тундрах полуострова Ямал корневища осоки и пушицы запасает полевка Миддендорфа, живущая в кочках по болотам. Кладовые этого зверька — расширения ходов, расположенные на небольшой глубине. К концу августа в кладовых каждой норы имеется до несколько килограммов корневищ. «Эти запасы с жадностью поедаются оленями, и осенью на местах выпаса оленьих стад видны многочисленные разоренные ими колонии полевок»[151].