Спор о варягах

«Восточная Европа полностью усвоила азиатский характер, и... в это расплывчатое пространство все сильнее проникают восточные принципы азиатского деспотизма и азиатский образ жизни. И если эти азиатские тенденции вторглись в самый центр Германии, то это не в последней степени зависит от истории России».

Тот же Ганс Кох пугал европейцев угрозой с Востока: «Сильнейшая военная сухопутная держава в истории, объединившись с наиболее населенным государством земного шара, представляет собой физическую угрозу для остального мира».

Это концепция раскола, концепция изоляции славянства, концепция «отпора извечной агрессии с Востока».

К этой новой концепции норманнская теория, которая воспевает агрессию в противоположном направлении и, главное, слишком уподобляет историю Восточной Европы истории Западной Европы, уже плохо подходит. Вот почему они сделали ставку на антинорманизм. Конечно, и норманизм сохранился в их арсенале, но его значение идет на убыль. Он еще по инерции пропагандируется в популярных книгах и учебниках, но творческие поиски и усилия направляются в противоположную сторону.

Немалую роль, возможно, играет и желание остфоршеров помешать укреплению культурных связей СССР со скандинавскими странами, которое весьма беспокоит западногерманских политиков. Антинорманизм привлекает их как своим полным отрицанием древних влияний и родственных традиций у народов Скандинавии и Восточной Европы, так и возможностью играть на конфликтах научных взглядов, на провоцировании национальных противоречий в науке и культурной жизни. Поэтому, как можно заметить, их особенно привлекает возможность стимулировать антинорманизм в работах русских авторов (хотя бы и эмигрантов) при поддержке норманизма в работах скандинавов.

В этом свете понятно, что когда сотрудничавший с фашистскими оккупантами профессор биологии Харьковского университета Парамонов, бежавший с гитлеровскими войсками, а теперь вынырнувший в Австралии, издал под именем Сергея Лесного «Историю "русов" в неизвращенном виде» (1954), то эта «неизвращенная» под пером гитлеровского недобитка история оказалась антинорманистской. Именно поэтому, если религиозная фанатичка Наталья Ильина издает в Париже книгу «Изгнание норманнов. Очередная задача русской исторической науки» (1955), то надо трижды подумать, прежде чем бросаться со всех ног выполнять эту задачу. (Я, конечно, не имею в виду, что на наших исследователей повлияла Н. Ильина — это был бы абсурд так думать, — но осмотреться надо было бы!)

(После этих слов проф. И. В. Степанов, М. Н. Кузьмин и другие члены партбюро потянулись к выходу в коридор, чтобы посовещаться.)

Только странным ослеплением некоторых наших научных лидеров можно объяснить тот удивительный факт, что незамеченным оставалось, как иные статьи А. В. Соловьева (1947; 1957; 5о1оу1*еу 1956; 1959) появлялись в двух вариантах (почти под одним и тем же названием): в «ЗаЬгЬисЬ Иг Се$сМсЫе 0$1еигора$» (Мюнхен) и в «Вопросах истории» (Москва), в «51исИеп гигаИегеп 6е$сМсН1е 051еигора$» (Грац — Кёльн) и в «Византийском временнике» (Москва). (Оживление в зале.)

Так что кому надо прочесть их, если неохота возиться, пробиваться в спецхран, — не надо, возьмите «Вопросы истории»! (Смех.)

Значит ли это, что я призываю теперь метнуться в другую сторону, снова в норманизм? Ни в коем случае! Я вообще не сторонник шатания, уклонов в крайности. И дело вовсе не в том, чтобы найти арифметическую среднюю, «золотую середину». Надо уметь гнуть свою линию! Но для этого прежде всего нужна полная ясность, твердость исходных принципов и понятий.

V. Что есть норманизм?

Такому ненормальному положению — чуть было не сказал «ненорманно-му положению», — словом, смещению акцентов, неразборчивости в выборе союзников и т. п., в немалой мере способствовало отсутствие ясности в оценке и определении основных историографических понятий в этом вопросе.

И здесь И. П. Шаскольский предложил определение норманизма, которое несколько продвинуло нас вперед в решении этой задачи и отличается новизной, к сожалению, недостаточной.

Лекторий истфака ЛГУ - место завершения дискуссии.

Профессор Игорь Павлович Шаскольский в поездке по Скандинавии (1970)

Игорь Павлович Шаскольский, участник «норманской баталии». 1965 г,

Термины «норманизм», «антинорманизм» и все производные настолько поизносились да затрепались за 200 лет спора, что превратились в стертые монеты, на которых уже не разобрать, что там было вначале написано, и чтобы теперь определить их истинное достоинство, их надо расчистить и попробовать на зуб (а спор зашел так далеко, что теперь для этого надо иметь очень крепкие зубы!).

Термином «норманизм» в разные эпохи покрывались разные понятия.