Спящий

— Садись, — указал я Лилиане на кресло, лихорадочно припоминая, в какой именно момент разговора второй раз колыхнулась портьера. И хоть это совершенно точно случилось в самом конце нашей беседы, мне никак не удавалось сообразить, что именно она успела расслышать.

Лили опустилась в кресло, отложила маузер на подлокотник и объявила:

— Я слушаю тебя, Лео!

— Эта женщина — оракул, таков ее талант. Впадая в транс, она открывает свой разум для кого-то другого. Выступает беспроводным телефонным аппаратом, если угодно.

— Ты говорил с кузиной? — перебила меня Лилиана. — Почему ты никогда не рассказывал о своих родственниках?

— Я не поддерживаю отношений с родней. С кем-то судился из-за наследства, с кем-то просто никогда не общался.

— А кто-то присылает к тебе вооруженных людей и оракула! И что это был за лейтенант, он военный?

Каждый мой ответ порождал целую лавину новых расспросов, поэтому я попытался обрисовать ситуацию как можно более сжато, буквально в двух словах.

— Лили, я попал в беду и был вынужден обратиться за помощью к дальним родственникам. А теперь должен им услугу.

— А я? — вспыхнула от гнева и обиды девушка. — Почему не просил о помощи у меня?

— Не та ситуация…

— У моего отца большие связи, ты же знаешь!

— Я не хотел впутывать ни тебя, ни твоих родителей.

— Это пустые слова! — взорвалась Лилиана и выскочила из кабинета.

Я со стоном поднялся из кресла и поспешил за подругой, но та стремительно взбежала по лестнице на второй этаж, а у меня на такой подвиг попросту не хватило сил.

Да и что бы я ей сказал? Правду?

От этой мысли по спине побежали колючие мурашки, и тут, словно мало мне было сердечных переживаний, с улицы вновь постучали во входную дверь.

4

С приглушенным проклятием я рванул обратно в рабочий кабинет Альберта и схватил забытый на тахте «Веблей — Фосбери». Оттуда, прижимая ладонь к нещадно коловшему боку, заковылял в прихожую, где уже слышались приглушенные голоса. Памятуя о недавнем конфузе, убирать револьвер в карман халата я не стал и в результате едва успел спрятать руку с оружием за спину, когда с распростертыми объятиями ко мне кинулся собственный поверенный.

— Виконт! — возликовал он. — Безумно рад видеть вас в добром здравии! Вы так неожиданно пропали, я ужасно беспокоился, как бы не стряслось ничего дурного! Я даже внес аванс адвокату, чтобы он мог приступить к работе без всякого промедления. Я правильно поступил?

— Вы все сделали верно, мэтр, — сдержанно улыбнулся я и с удивлением уставился на Рамона, который на пару с племянником заволок в дом немалых размеров сундук.

Юрист перехватил мой взгляд и пояснил:

— Виконт, это вещи из вашего фамильного особняка. Я взял на себя смелость привезти их с собой…

Я только вздохнул и растерянно посмотрел на миссис Харди. Мой титул виконта заставил экономку на время позабыть о визите в дом вооруженных людей, и она позвала Рамона за собой.

— Несите в чулан!

Судя по раскрасневшимся щекам и аромату дорогого бренди, для успокоения нервов миссис Харди воспользовалась баром Альберта. На ее месте и сам пропустил бы стаканчик-другой чего-нибудь покрепче.

При воспоминании о выпитом с утра роме к горлу подкатила тошнота, я судорожно сглотнул и повел поверенного в кабинет поэта, между делом сунув револьвер в карман халата.

— Мне, право, неловко вас сейчас отвлекать… — забеспокоился юрист, но я даже слушать ничего не стал и сгреб черновики Альберта на край стола.

— Надо выписать чек на пятьдесят тысяч франков, — попросил после этого и упал в глубокое кресло. — На предъявителя.

Поверенный поставил на колени кожаный портфель и даже расстегнул его, но засомневался и переспросил:

— Вы уверены, виконт? Пятьдесят тысяч на предъявителя? Это громадная сумма!

— Долг чести, — просто ответил я, решив столь нехитрым способом избежать бесконечных расспросов, и не ошибся: поверенный покачал головой, достал ручку с золотым пером и принялся заполнять чек.

— Подпишите здесь, — указал юрист некоторое время спустя. — А еще здесь и здесь.

Пришлось выбираться из глубокого и чрезвычайно удобного кресла и ставить подписи в отмеченных галочками местах.

— Деньги поступят на счет завтра, во второй половине дня, после этого чек можно будет предъявлять к оплате.

— Пойдет, — кивнул я и спросил: — Наличные есть с собой?

Ко всякому привычный поверенный нисколько не удивился неожиданному вопросу, раскрыл бумажник и протянул мне толстую пачку сотенных банкнот и чековую книжку.

— Пять тысяч с вашего основного счета.

— Какой там сейчас остаток?

— Семнадцать тысяч франков.

— Нормально, — успокоился я и спросил: — За время моего… отсутствия из полиции приходили какие-либо запросы?

— Был вызов на допрос в Ньютон-Маркт, — подтвердил поверенный, — но мэтр Могфлин стоит каждого сантима. Каждого! Он оспорил не только сам вызов на допрос, но и законность уголовного преследования в целом! На текущий момент у полиции нет к вам никаких претензий!

— Замечательно! — с облегчением улыбнулся я, подозревая, впрочем, что столь благоприятный исход дела объяснялся не только талантами моего нового адвоката, но и расположением главного инспектора.