Спящий

Мог бы и не предупреждать — лишь под одной дверью пробивалось в темноту коридора неровное сияние ночника.

Я тяжело навалился на стену и постоял так какое-то время, но не слишком долго — подгибающиеся колени заставили собраться с решимостью, толкнуть дверь и переступить через порог. Сменившая платье на ночную сорочку Лилиана лежала в постели и читала книгу; свет электрической лампы в изголовье кровати больно резанул по привыкшим к полумраку глазам.

— Лили! — выдавил я из себя и облизнул пересохшие губы, не зная, как начать разговор.

Она отложила книгу на тумбочку и вздохнула.

— Иди спать, Лео. На тебе лица нет.

— С этим не поспоришь, — пробормотал я, обошел кровать и, кинув халат в кресло, с протяжным стоном уселся на упругий матрац.

— Святые небеса! — охнула Лилиана у меня за спиной. — Этот шрам, его раньше не было!

— Был, конечно, — ответил я и попытался лечь, но подруга удержала меня.

— Да нет же! На позвоночнике, чуть выше крестца! — Лилиана присмотрелась и легко раскусила мою ложь. — Рана еще заживает! И это след пулевого отверстия! Тебе стреляли в спину, Лео?

Отрицать очевидное было глупо.

— Так получилось, — вздохнул я и медленно опустился на подушку.

— Но кто это был?

— Не знаю.

Вновь начало знобить, и я натянул на себя одеяло, заодно скрыл синяки на ребрах.

— Лео, а если бы пуля попала в сердце? Ты бы умер! — задрожала Лилиана. — Да и с поврежденным позвоночником мог остаться парализованным на всю жизнь!

— Я знаю, — вздохнул я. — Знаю. Но от меня ничего не зависело. Просто так сложились обстоятельства. И как видишь — парализованным я не остался.

Лилиана уселась на кровать рядом со мной и с упреком спросила:

— Почему ты не прислал мне весточку?

— Не мог.

— Как так?

Я накрыл рукой девичью ладонь и легонько стиснул пальцы.

— Лили, я действительно не мог. Ранение оказалось слишком серьезным, я до сих пор не восстановился полностью.

— Я бы могла помочь!

— Я знаю. Но пуля и в самом деле повредила позвоночник. Какое-то время я даже был парализован. У меня не было с собой документов, никто не знал, кто я такой, а сам я никому не мог этого сказать.

— Альберт обошел все больницы!

— В «Готлиб Бакхарт» он зайти не догадался. Да его бы и не пустили.

— Тебя поместили в «Готлиб Бакхарт»? — обмерла Лилиана. — Но почему?!

— Направили на принудительное лечение. Возразить я, как понимаешь, не мог. Но так оказалось даже лучше — электротерапия поставила меня на ноги. Я вернулся, как только смог.

— А твои родственники?

— Они помогли мне выбраться из клиники, — расплывчато ответил я, притянул Лили к себе и поцеловал. — Давай спать!

Но Лилиана и не подумала успокоиться. Ответив на поцелуй, она вдруг нырнула под одеяло и провела рукой по моей груди. Сердце заколотилось с перебоями, девичьи пальцы скользнули по коже, будто по оголенным нервам. Я жаждал продолжения, но одновременно и страшился его. И это разрывало душу на куски.

— Я так скучала по тебе, Лео! — прошептала Лилиана, и на миг показалось, будто ее бесцветно-серые глаза светятся сильнее лампы в изголовье кровати.

— Я тоже скучал, любимая.

— Но я больше…

Девичьи пальцы скользнули с груди на живот, и я вымученно улыбнулся.

— Боюсь, сегодня от меня не будет много толку.

Но Лилиана продолжила целовать мою грудь, постепенно опускаясь вслед за ладошкой.

— Пожалуй, не стоит! — хрипло выдохнул я, чувствуя, как щекочут кожу локоны черных волос.

— Успокойся, любимый. Я знаю, что делаю! — отозвалась Лилиана и замолчала, не оставляя своих попыток расшевелить меня, и очень скоро я понял, что показавшиеся игрой на оголенных нервах легкие касания пальцев не идут с новыми ощущениями ни в какое сравнение. И теперь мне хотелось лишь одного — чтобы это никогда не кончалось. Более того — в дрожь бросило от одной лишь мысли о неизбежности финала.

Но развязал мой язык вовсе не этот восхитительный страх. Нет, я просто понял, что, если не расскажу Лилиане о себе сейчас, не смогу рассказать никогда. А мало что убивает чувства так быстро, как скелеты в шкафу.

— Ты хотела узнать о моих родственниках, Лили? — хрипло выдохнул я. — Что ж, слушай…

5

Я рассказал обо всем. Обо всем, что касалось меня.

Раскрывать чужие тайны не посчитал нужным. Некоторые секреты убивают не отношения, они убивают неосторожных на язык людей. Я ничего не рассказал Лилиане о фантомном сердце принцессы и о том, откуда взялись шрамы на моей груди. Но в остальном впервые за все время нашего знакомства я был с ней абсолютно откровенен.

И в итоге мне стало легче. Действительно стало.

Впрочем, имелись для того причины и чисто физиологические.

— Вот теперь можно спать, — сонно промурлыкала мне на ухо Лили, обняла и задремала еще прежде, чем я успел хоть что-то ответить.

Я дотянулся до выключателя и погасил лампу. Сердце неровно постукивало, но уже успокаивалось, размеренное дыхание девушки словно служило для него метрономом и задавало ритм.