Спящие красавицы

Они преодолели две или три мили, когда лис провел Джанетт вокруг свалившегося на бок трейлера, едва видимого в густой растительности. На земле трепетала древняя желтая полицейская лента. Джанетт чувствовала, что они приближаются к цели. Она слышала слабое гудение. Солнце поднималось все выше, время близилось к полудню. Ей уже хотелось пить и есть, и, возможно, еда и питье ждали ее там, куда она направлялась: очень кстати пришлась бы холодная газировка. Но Бог с ним, ей следовало думать о Бобби. О том, чтобы вновь увидеть Бобби. Впереди лис исчез под аркой сломанных деревьев.

Джанетт поспешила за ним, мимо заросших сорняками развалин то ли домика, то ли сарая. Здесь мотыльки покрывали ветви деревьев. Их бесчисленные коричневатые тельца прижимались друг к другу, напоминая странные ракушки. И в этом есть некая логика, подумала Джанетт, внутренне понимая, что обнаруженный ею мир лежал за границами всего, что она знала, словно земля на дне океана. Мотыльки выглядели неподвижными, но она слышала, как они потрескивают, словно разговаривают.

Бобби, казалось, говорили они. Еще не поздно начать все сначала, казалось, говорили они.

Наконец она достигла гребня. Сквозь последние деревья Джанетт видела лиса, стоявшего на жухлой траве зимнего поля. Она втянула воздух. От запаха керосина, совершенно неожиданного и неуместного, защипало в носу и во рту.

Джанетт вышла на опушку и увидела такое, чего быть не могло. То, что окончательно убедило ее: она уже не в тех Аппалачах, которые знала всю жизнь.

4

Это был белый тигр с черными, похожими на плавники полосами. Он запрокинул голову и зарычал, совсем как лев с заставки фильмов «Эм-Джи-Эм». За ним возвышалось дерево – Дерево, – оно поднималось из земли сотней переплетенных стволов, которые затем расходились фонтаном ветвей, покрытых листьями и мхом, трепетавших от множества тропических птиц. К середине Дерева скользила массивная, сверкающая красная змея.

Лис подбежал к зияющей дыре в стволе, бросил плутоватый взгляд на Джанетт и исчез в темноте. Это был он, двусторонний тоннель. Тот самый, что приведет ее обратно в покинутый мир, где ждал Бобби. Она двинулась к тоннелю.

– Стой где стоишь. И подними руки.

Женщина в клетчатой желтой рубашке на пуговицах и синих джинсах стояла в высокой траве, нацелив пистолет на Джанетт. Она вышла из-за Дерева, которое в основании размером не уступало многоквартирному дому. В другой руке женщина держала канистру, обтянутую синей резиновой лентой.

– Ближе не подходи. Ты новенькая? Судя по одежде, из тюрьмы. Наверное, ты ничего не понимаешь. – Мисс Желтая Рубашка криво улыбнулась, тщетно пытаясь смягчить необычность ситуации: Дерево, тигр, пистолет. – Я хочу тебе помочь. Я тебе помогу. Здесь мы все подруги. Я – Элейн. Элейн Наттинг. Позволь мне кое-что сделать, и мы продолжим разговор.

– Сделать что? – спросила Джанетт, хотя и так знала: иначе откуда этот запах керосина? Женщина собиралась сжечь Невероятное Дерево. И если Дерево сгорит, сгорит и путь к Бобби. Иви почти так и сказала. Допустить этого нельзя, но как остановить женщину? Их разделяло шесть ярдов, слишком далеко, чтобы броситься на нее.

Элейн опустилась на одно колено, следя за Джанетт, положила пистолет на землю (но рядом), быстро сняла крышку с горловины канистры.

– Я уже вылила две. Нужно замкнуть круг. Чтобы наверняка.

Джанетт приблизилась на пару шагов. Элейн схватила пистолет, вскочила.

– Отойди!

– Нельзя этого делать, – сказала Джанетт. – Ты не имеешь права.

Белый тигр сел около дыры, которая поглотила лиса. Он бил хвостом о землю и наблюдал за происходящим полуприкрытыми глазами цвета яркого янтаря.

Элейн плеснула керосин на Дерево, и кора в этом месте потемнела.

– Я должна это сделать. Так будет лучше. Разрешатся все проблемы. Сколько мужчин причиняли тебе боль? Надо полагать, много. Я работала с такими женщинами, как ты, всю свою взрослую жизнь. Я знаю, ты попала в тюрьму не по своей воле. Тебя отправил туда мужчина.

– Мадам, – сказала Джанетт, которую задела мысль о том, что одного взгляда на нее хватило, чтобы рассказать о ней все, – вы меня не знаете.

– Лично, может, и нет, но я права, так?

Элейн вылила остатки керосина на корни и отбросила канистру. Джанетт подумала: Ты не Элейн Наттинг, ты – Элейн Натс[69].

– Да, был мужчина, причинивший мне боль. Но я вернула должок с процентами. – Джанетт приблизилась к Элейн еще на шаг. Теперь их разделяло примерно пятнадцать футов. – Я его убила.

– Молодец, но ближе не подходи. – Элейн размахивала пистолетом из стороны в сторону, словно отгоняя Джанетт. Или стирая ее.

Джанетт сделала еще шаг.

– Некоторые говорят, что он это заслужил. Даже его бывшие друзья. Пусть верят в это, если хотят. А вот окружной прокурор не поверил. Более того, я сама не поверила, хотя была не в себе, когда это случилось. И никто не пришел мне на помощь, когда я в ней нуждалась. Короче, я его убила, но лучше бы этого не делала. Груз вины лежит на мне – не на нем. Я должна с этим жить. И живу.

Еще шажок, маленький.