Спящие красавицы

Они ехали по темному городу. На холмах полыхал красным лес. Поднимавшееся облако дыма было темнее ночи. На лужайке прыгала женщина в неоново-розовом спортивном костюме: ноги вместе – ноги врозь. Множество людей, преимущественно женщин, виднелись за широкими окнами «Старбакс» на Мэйн-стрит. Кофейня либо работала допоздна, либо (что вероятнее) толпа ворвалась внутрь. Часы показывали 2:44.

Лайла никогда не видела, чтобы на автомобильной стоянке за «Скрипучим колесом» было столько машин. Пикапы, седаны, мотоциклы, малолитражки, фургоны. Ряд автомобилей выстроился на траве за стоянкой.

Лайла подкатила к распахнутой двери черного хода. Из нее лился свет, доносились громкие голоса и рев музыкального автомата. Играл очень шумный гараж-бэнд. Лайла слышала эту песню миллион раз, но не вспомнила бы названия даже после полноценного ночного сна. Голос певца вызывал ассоциации с железкой, которую тащили по асфальту.

– Ты проснешься, удивившись, и поймешь, что ты одна![36] – орал он.

Официантка заснула у двери на ящике из-под молока. Ее ноги в ковбойских сапогах раскинулись буквой V. Терри вылез из автомобиля, положил Платину на сиденье, заглянул в салон. Неоновый свет рекламы пива окрашивал правую половину его лица едко-зеленым, придавая сходство с киношным зомби. Он показал на белый кокон:

– Может, вам где-нибудь спрятать ребенка, шериф?

– Что?

– Подумайте об этом. Мужчины скоро начнут отстреливать девушек и женщин. Потому что они опасны. Встают, так сказать, не с той ноги. – Он выпрямился. – Мне надо выпить. Удачи вам. – Помощник Лайлы осторожно захлопнул дверцу, словно боялся разбудить малышку.

Лайла смотрела, как Терри входит в заднюю дверь бара. Он даже не удостоил взглядом женщину, спавшую на ящике из-под молока. Каблуки ее сапог упирались в гравий, мыски смотрели в небо.

9

Дежурные Лэмпли и Мерфи убрали все с длинного стола в кладовке уборщика, чтобы тело Ри могло покоиться с миром. Не было и речи о том, чтобы среди ночи отвезти его в окружной морг, а в больнице Святой Терезы по-прежнему царил хаос. Завтра, если все более-менее устаканится, кто-нибудь из дежурных сможет отвезти покойницу в похоронное бюро Кроудера на Крюгер-стрит.

Клавдия Стивенсон сидела на складном стуле у изножья стола, прижимая к шее пакет со льдом. Джанетт вошла и села на другой складной стул, во главе стола.

– Я только искала кого-то, с кем можно было бы поболтать, – едва слышно просипела Клавдия. – Ри всегда была хорошей слушательницей.

– Я знаю, – ответила Джанетт, подумав, что Ри осталась такой и после смерти.

– Соболезную вашей утрате. – Ван стояла в проеме двери. Мускулистое тело казалось обмякшим от усталости и печали.

– Вы могли воспользоваться тазером, – сказала Джанетт, но настоящего обвинения в ее голосе не слышалось. Она тоже устала.

– Не было времени, – ответила Ван.

– Она меня убивала, Джани, – произнесла Клавдия извиняющимся тоном. – Если хочешь кого-то винить – вини меня. Именно я попыталась снять с нее эту паутину. – И повторила: – Я только хотела с кем-нибудь поболтать.

В смерти очищенное лицо Ри выглядело расслабленным и удивленным: веки опущены, рот открыт. Это было некое промежуточное выражение – между смешками, между улыбками, – как на фотографиях, которые выбрасываешь или стираешь с телефона. Кто-то смыл кровь со лба, но дыра от пули осталась, резко очерченная, непристойная. Оборванные паутинки свисали с волос, тонкие и поникшие, а не пышные и шелковистые, мертвые, как и Ри. Они перестали расти, едва оборвалась жизнь Ри.

Когда Джанетт попыталась представить себе живую Ри, то смогла вспомнить только это утро. А по мне, ты просто не можешь не обращать внимания на квадрат света.

Клавдия вздохнула, или застонала, или всхлипнула, а может, сделала и первое, и второе, и третье.

– Господи Иисусе, – сдавленно просипела она. – Как мне жаль, что все так вышло.

Джанетт полностью опустила веки Ри. С закрытыми глазами та выглядела получше. Прошлась пальцем по краю рубца на лбу Ри. Кто так поступил с тобой, Ри? Надеюсь, тот, кто это сделал, ненавидит и наказывает себя. А может, он уже мертв, и почти наверняка это был мужчина. На девяносто девять процентов. Веки молодой женщины были светлее желтоватой кожи лица.

Джанетт наклонилась к уху Ри.

– Я никому не рассказывала то, что рассказала тебе. Даже доктору Норкроссу. Спасибо, что слушала. А теперь спи спокойно, милая. Пожалуйста, спи спокойно.

10

Фрагмент горящей паутины поднялся в воздух, переливаясь оранжевым и черным, распускаясь. Он не вспыхнул. Распустился – вот было правильное слово. Пламя росло, становилось больше самого источника огня.

Гарт Фликинджер, державший зажженную спичку, которую он использовал, чтобы протестировать обрезок паутины, отшатнулся и врезался в кофейный столик. Медицинские инструменты заскользили по гладкой поверхности, посыпались на пол. Фрэнк, наблюдавший за происходящим от двери, опустился на четвереньки и быстро двинулся к Нане, чтобы защитить ее.