Спящая цикада

- В карцере. И без разрешения ректора к нему нельзя.

- Если Хон оказался под арестом за отсутствие в роще стула, то какое наказание грозит тому, кто попытается остановить меня? Попробуем узнать?

Дежурный курсант не посмел даже спросить пропуск. Вскочил, вытаращив глаза, и замер. Анне показалось, что он и дышать стал через раз.

- Мда. "Подчиненный перед лицом начальствующим должен иметь вид лихой и придурковатый". Чего пугаешься? Открывай.

Хон, услышав шум, поднялся навстречу.

- Наири?

Она обняла его за плечи, остановив коленопреклонение.

- Хватит. Достали вы меня этим. Ты почему промолчал, что тебе мои причуды боком выйдут?

- Наири не стоит беспокоиться о тех, кто ей служит. Это наша судьба – жить и умереть за воплощение Богини.

- Ну, началооось!

Анна с трудом сдерживала желание залепить парню хорошую плюху.

- Скажи лучше, чем тебе все это грозит?

- Не знаю. Если повезет, сразу казнят.

- А... если нет?

- Сначала лишат звания курсанта.

Анна опешила. Этот молодой вояка больше смерти боялся разжалования!

- Вы тут все умалишенные. Отставить панику, я сейчас к ректору пойду. Конечно, у вас здесь свои правила, но смотреть, как тебя ни за что наказывают, приятного мало.

- Наири...

Анна уже не слушала – торопилась в главный корпус.

Ректор оказался непреклонным:

- Мне очень жаль вас огорчать. Но, по закону, курсанты находятся под моим началом, и я не могу позволить им уронить честь Академии. В этих стенах воспитываются рораги, оплот и стража Короля и Наири. И проступок Хона – не шалость, а преступление против государства. Он будет примерно наказан, в назидание остальным.

- Что может повлиять на ваше решение, господин рораг?

- Только прямой приказ Его Величества...

- А прямой приказ Наири?

Занятые перепалкой, оба пропустили приход Эйра.

- Наири ясно высказалась – она прощает преступника и...

- Хон не прес...

Капитан даже не посмотрел на неё, только рука чуть дернулась. И Анна замолчала, наблюдая за схваткой рорагов.

Отступить пришлось Эйру – ректор оказался непреклонным и капитан ничего не смог противопоставить приводимым доводам.

- Он в своем праве, Наири. Устав Академии суров, и только Его Величество...

- Значит, к нему я и обращусь!

- Трибунал уже сегодня. Вы не успеете.

- А... затянуть никак нельзя?

- Увы. Правила есть правила. Но, я думаю, члены суда учтут ваши пожелания.

- Я могу присутствовать?

- Нет. Только на вынесении приговора, и добавил совсем тихо: - Простите.

Анна бессильно опустилась на ближайшую скамейку и закрыла лицо руками:

- Ты убеждал, что я воплощение богини... Ложь. Обещал не оставлять – и я одна. Клялся защищать – и позволил беде случиться... И думаешь, я теперь я поверю в сказке о всемогуществе? Да, вы тут стараетесь угодить, создаете видимость моей власти... Но как только доходит до дела – я оказываюсь бесправнее рабыни! Даже парня, которого подвела, спасти не могу.

- Наири...

Анна подняла голову. Эйр присел перед скамейкой, так что его лицо оказалось совсем рядом с её. Легкое дыхание ощущалось на губах вкусом вишни и ветра...

- Наири. Почему вы беспокоитесь об этом курсанте? Он сам избрал свою судьбу, поступив в Академию. Хон стал бы плохим рорагом, раз не справился с простейшей задачей...

- Но ты не справился ни с одной...

Эйр опустил взгляд, на мгновение, равное удару сердца.

- Я действую только во благо своей страны и своего короля. Если Наири недовольна – я готов понести наказание.

- Хватит. Я слышу это раз за разом, но вместо тебя всегда отдувается кто-то другой. Хон – преступник? Смешно! Он даже не рораг еще. А вы требуете у мальчика...

- В вашем мире такие "мальчики" - уже мужчины. А у нас взрослеют гораздо раньше. Но я понял вас, Наири. Я сделаю все, что могу...

Анна поднялась, оттолкнула рорага и пошла к дому. Слезы застилали глаза, делая дорогу размытой, как на осенней акварели. Эйр приотстал, чтобы не нарушать её уединения, а встречные курсанты торопливо отходили в сторону и утыкались носами в землю. Вокруг Анны возникла зона, проникнуть в которую осмеливался лишь ветер.

Чтение приговора обставили с помпой. У плаца соорудили помост, накрыли ковром и водрузили высокое кресло. На него, со всяческими церемониями, усадили Анну. Эйр занял место справа, ректор - слева. Остальные преподаватели полукругом встали вокруг возвышения.

Вдоль плаца выстроились отряды учеников. Бесстрастные лица, безупречная выправка. Руки сложены за спиной. И – тишина. Только стяги хлопали на ветру – серо-серебряный и золотисто черный. Третий флагшток удивлял пустотой.

Ректор перехватил её взгляд.

- Прошу прощения. В Академии нет вашего стяга, ибо никогда прежде никто из Дома Наири не оказывал такой милости...

- Вы не передумали? - прервала Анна излияния инкуба.

- Нет.

Под конвоем четырех курсантов и своего декана появился Хон. В парадной форме, с погонами, на которых серебрился вензель Академии. Чеканя шаг, группа пересекла открытое пространство и замерла перед возвышением. Ректор подошел к краю помоста.

Анна не слушала. Она смотрела на курсанта. Хон же замер, глядя прямо, и понять по лицу, о чем он думает, было невозможно.