Спи, Алиса

Теперь, присмотревшись, она без труда узнала мужа.

– Так почему?

– Да просто так. Я кинула в него шишку, а он решил меня проучить. Мы случайно встретились в лесу, – запинаясь, промямлила Сив, мысленно молясь богам, чтобы Ньен не понял их игру с Хаконом превратно.

– В лесах нынче опасно.

– Хакон сказал.

Ньен выпустил пальцы Сив и указал на тропинку.

– Иди, не бойся, дальше выставлен дозор. – С головы мужчины слетело еще несколько листочков.

– Уж не думала, что в обязанности Советника входит бегать по лесам, обряжаясь в наряд куста, – нарочито серьезно отозвалась Сив.

Ньен слегка поник, отчего стал выглядеть еще нелепее и смешнее. Сив больше не могла сдерживать смех.

– Мы решили по очереди патрулировать границы и уязвимые участки. Я не только Советник, но и воин Чернолесья, – пытаясь сохранить остатки достоинства, сдержанно проговорил Ньен.

– Это очень мило, – улыбнулась Сив. – Я приготовлю тебе ванну вечером, сделаю травяной отвар, который поможет отмыть с волос грязь. Когда ты будешь дома?

– После заката… Я сам отмоюсь… спасибо. Лучше помоги Лит с детьми. – Ньен явно растерялся от столь откровенного предложения Сив.

Девушка пожала плечами. Ее дело – предложить.

– До вечера, – буркнул Ньен и помахал привязанной к руке веткой, а после поспешил обратно в лес, напоминая заколдованный неуклюжий куст на ножках.

Сив послала воздушный поцелуй, едва сдерживая новый приступ смеха. Умел Ньен удивлять, ничего не скажешь. С ним явно будет веселее, чем Хакону с его унылой Венкой.

Когда Сив вернулась домой, Лит вовсю хлопотала по кухне. Дочери Ньена играли с куклами во дворе. Они были очень тихими и послушными, и Сив подозревала, что девочки боятся ее или намеренно избегают. Ничего, она успеет с ними подружиться. Сив промыла принесенный из леса корень, залила кипятком и убрала кастрюлю, укутав тряпкой, в теплое место.

– Это лекарство, мать Хакона велела принимать его, – пояснила Сив сестре Ньена, которая внимательно следила за всеми ее манипуляциями.

– Понятно, – отозвалась Лит, продолжая усердно месить тесто на пироги.

Сив села рядышком и принялась резать яблоки для начинки.

– А ты обращалась со своей хромотой к матери Хакона? – поинтересовалась Сив между делом. – Она очень умелая целительница. Мои раны затянулись за пару дней.

– Когда я была маленькой, отец отвел меня к каждому целителю в округе. Но все без толку, – грустно ответила Лит.

– Зато круга избежала, – ободрила ее Сив.

Лит дернулась и бросила на девушку взгляд, полный раздражения.

– А может быть, я хотела встать в круг.

– Ты так говоришь, потому что никогда не принимала участие в Круговороте Жизни. – Сив откусила яблоко и покачала головой. – Знаю, многие невинные девушки считают, что быть выбранной – это волнительно и прекрасно. Они непременно верят, что их выберет красивый и добрый человек, который влюбится в них без оглядки и никогда не захочет отпускать. Но правда жизни, к сожалению, совсем другая. Разве ты не видела, как женщины плачут, стоя в кругу? Как кричат, если их выбирает какой-нибудь урод?

– Внешность не важна.

– Согласна, но я не только внешность имею в виду. Далеко не все мужчины Чернолесья достойные. Слава богам, что Хакон, став Хином, отнесся к процедуре допущения мужчин к кругу более ответственно. Его предшественнику вообще было плевать. Сколько раз несчастные девушки жаловались на Фила, показывали синяки и переломы? И только Хакон выдал этому мерзавцу пожизненный запрет на участие в Круговороте Жизни. Это был тот еще скандал.

– И все равно, – насупилась Лит, – мою судьбу решили за меня.

– Иногда у нас нет никакого выбора, – пожала плечами Сив. – Но…

– Вот именно, – гневно перебила Лит, не дав закончить мысль. – В раннем младенчестве моя мать специально вывихнула мне ногу. Она, видите ли, всей душой хотела оградить меня от круга.

– И что с ней стало? – мрачно спросила Сив, с грустью подумав о том, что обезумевшие женщины – не редкость для Чернолесья с его жестокими законами.

– Отец изгнал, да и в круг ее больше не взяли. Она сейчас живет в доме какого-то одинокого старика, заботится о нем. – Лит со всей силы шмякнула тесто об стол. – Что за женщина! Испортила жизнь нам обеим.

– А я могу ее понять, – задумчиво произнесла Сив.

Лит немедля выдала гневную тираду, что мать не должна калечить дочь, какие бы цели она ни преследовала, но Сив не стала слушать. У нее была своя горькая правда. Круг – ужасен, и лучше бы все женщины объединились, показав мужчинам Чернолесья, что они думают об этих отвратительных обычаях. Но, к сожалению, большинство либо боялись, либо искренне поддерживали привычный уклад, заложенный предками много-много лет назад.