Спеши любить

– Джейми! – радостно закричал он, и все остальные немедленно повернулись к нам. Здесь были дети примерно от пяти до двенадцати лет, мальчиков заметно больше, чем девочек. Позже я узнал, что детей старше двенадцати в обязательном порядке отдают в приемные семьи.

– Привет, Роджер, – сказала Джейми. – Как дела?

Роджер и остальные столпились вокруг. Лишь несколько детей остались возле телевизора, поспешив занять освободившиеся места в первом ряду. Джейми познакомила меня с одним из ребят постарше, который поинтересовался у нее: «Это твой парень?» Судя по тону, мальчуган судил о Джейми точно так же, как и большинство ее одноклассников.

– Нет, просто мой друг, – ответила она. – Но он очень милый.

Целый час мы провели с детьми. На меня градом сыпались вопросы: где я живу, какой у меня дом, какая машина и так далее. Когда мы наконец собрались уходить, Джейми пообещала вскоре вернуться. Я заметил, что обо мне она не упомянула.

Пока мы шли к машине, я сказал:

– Хорошие ребятишки. Здорово, что ты с ними возишься.

Джейми улыбнулась. Добавить, в общем, было нечего, но, готов поклясться, она по-прежнему размышляла над тем, что бы устроить им на Рождество.

Глава 7

В начале декабря, спустя две недели после начала репетиций, мисс Гарбер отпускала нас затемно, и однажды Джейми спросила, не могу ли я проводить ее домой. Не знаю, с чего ей это взбрело в голову. Бофор в те годы трудно было назвать криминальным городом. Единственное на моей памяти убийство совершилось шесть лет назад – какого-то парня пырнули ножом неподалеку от «Таверны Мориса», где часто околачивались ребята вроде Лью. Началась страшная суматоха; перепуганные женщины звонили в полицию и спрашивали, не бродит ли по округе вооруженный псих в поисках невинных жертв. Запирали двери, заряжали ружья; мужчины засели у окон, высматривая на улице подозрительную личность. Но все разъяснилось еще до утра, когда виновник сам явился в полицию и сдался, сообщив, что это была обыкновенная пьяная драка. Судя по всему, жертва попыталась смыться, не заплатив. Парень получил шесть лет за непреднамеренное убийство. Наверное, самое скучное занятие на свете было работать полицейским в Бофоре; впрочем, эти парни важно бродили по улицам, часами торчали в кафе и рассуждали о «преступлениях» с таким видом, как будто, самое малое, раскрыли дело Линдберга[2].

Но нам было по пути, и я не мог сказать «нет», не обидев Джейми. Не то чтобы она мне совсем не нравилась или что-то в этом роде – поймите меня правильно, – но когда приходится проводить с каким-то человеком по нескольку часов ежедневно (и предстоит делать это по крайней мере еще неделю), ты невольно боишься сотворить что-нибудь такое, что испортит следующий день для вас обоих.

Спектакль должен был состояться в пятницу. Мисс Гарбер восторгалась нашими успехами и неустанно твердила всем, что это будет лучший школьный спектакль. Оказалось, она кое-что смыслит в рекламе. В городе была своя радиостанция, и мисс Гарбер дважды дала интервью в прямом эфире.

– Это будет великолепное представление, – объявила она. – Что-то потрясающее.

Еще мисс Гарбер позвонила в редакцию, и они согласились написать статью о спектакле в основном из-за Джейми и Хегберта, хотя и так весь город уже был в курсе. Мисс Гарбер воистину не знала покоя; накануне она сообщила нам, что в театре поставят дополнительные стулья, чтобы вместить побольше зрителей. Мы охали и ахали, как будто и впрямь предстояло значительное событие. Не забывайте, среди нас были и такие, как Эдди. Наверное, он думал, что это единственный в его жизни шанс обратить на себя внимание. И скорее всего, увы, был прав.

Если вы подумаете, что я с нетерпением ждал пятницы, то сильно ошибетесь. Приятели по-прежнему не давали мне проходу, а свободного вечера не выдавалось уже целую вечность. На плаву меня поддерживала лишь мысль о том, что я поступаю «правильно». Конечно, это не бог весть какое утешение, но в данном случае оно было единственным. Иногда я чувствовал себя вовсе даже не плохо, хотя никогда и никому в этом не признавался. Я буквально видел ангелов на небесах, которые с надеждой смотрят на меня, украдкой вытирают слезы и говорят, какой я замечательный и великодушный.

Я провожал Джейми, размышляя обо всем этом, когда она вдруг спросила:

– Правда, что вы с друзьями иногда ходите на кладбище ночью?

Я удивился, что ее интересуют подобные вещи. Хотя трудно было назвать наши похождения секретом, Джейми вряд ли полагалось об этом задумываться.

– Да. – Я пожал плечами. – Иногда.

– И что вы там делаете?

– Не знаю… – сказал я. – Болтаем… шутим. Просто нам нравится там бывать.

– И тебе не страшно?

– Нет. А разве тебе было бы страшно?

– Не знаю… – ответила она. – Возможно.

– Почему?

– Я бы все время боялась поступить неправильно.