Спасти СССР. Манифестация II

Теперь её даже смущали аккуратные и ухоженные мемориалы родной страны. А ведь русские, такое впечатление, даже гордятся этой своей неприбранностью и неухоженностью, своими ужасными потерями в прошлом.

Отсюда, из этого леса, крайне неуместной казалась та просьба, исполнить которую она необдуманно подрядилась. Нет, серьёзно, вот чем она думала, принимая условия своего нелюбимого государства?!

Не оправдались и настойчивые предупреждения консульских о провокациях и вербовке со стороны зловещего КГБ, и не только у неё – коллеги при встречах лишь пожимали плечами. Никто не пытался продать что-нибудь запрещённое или навязать знакомство и залезть в душу. Даже Светка-Чернобурка стала подругой не сразу, и первоначальный ледок в отношениях Мэри приходилось проламывать самой.

И как же ей, Мэри, повезло, что не пришлось предавать! Никто в её школе не подошёл ни под один перечисленный цэрэушниками особый признак! От этого она испытывала крайнюю степень облегчения. А ведь кого ни возьми – что откликающегося на смешную кличку Пашу, что стеснительного до крайности интеллигентного мальчика-армянина или вот этого удивительного Соколова, что походя закручивает вокруг себя и людей, и события – по отношению к каждому из них это было бы предательством. Сейчас, в этом влажном и тёмном лесу она это отчётливо понимала. И пусть такого не случилось, но само то, что она, Мэри, так легко на такое согласилась, вгоняло её в стыд.

«Нет, – мотнула она головой, – из этого надо вынести урок: пусть лучше мною остаётся недовольно государство, чем я сама. Выбор прост – надо только не забывать, что он есть. Всегда есть».

Отряд тем временем вышел к неширокому лесному ручью и двинулся вверх по его течению. В медленных струях постепенно спадающей талой воды ещё болталась какая-то сомнительная черно-ржавая слизь. В русле чуть заметно проглядывали рыжие хлопья с жёсткими фестонами по краям. Местами они выползали на берег, превращаясь в останки убийственно-хищных металлических конструкций.

Наконец, отряд свернул левее и почти сразу вышел к знакомому уже месту – лесному озерцу метров в десять диаметром, удивительно правильной круглой формы. На берегу лежал опрокинутый десятилетия назад ржавый патронный короб к советскому пулемёту.

Мэри взглянула сквозь прозрачную воду на дно этой старой воронки и вздрогнула: там темнели, уходя вглубь, солдатские сапоги. Разгулявшееся воображение дорисовало остальное, и пришлось кусать губы, чтобы не закричать на весь лес от охватившего её ужаса: смерть, хорошо здесь погулявшая, не ушла, а лишь притаилась.

На поляне за этим озером Андрей, шедший первым, наконец остановился. Достал карту, компас и принялся что-то прикидывать.

– Так, – взмахнул рукой, указывая фронт, – отряд, в шеренгу становись.

Мэри заняла привычное место на левом фланге.

– Начну с главного, – начал Соколов веско и обвёл строй неожиданно жёстким для подростка взглядом. – Остался один сегодняшний выход, и мы завершаем экспедицию. Она прошла хорошо, и не потому, что мы многое нашли. Мы все живы, мы все целы – вот это самое важное. Так оно и должно остаться.

Директриса и военрук, стоявшие за его спиной, одновременно кивнули.

– Напоминал, напоминаю и буду напоминать: ничего с земли не поднимать. Вообще ни-че-го. Показалось, что нашли что-то интересное – зовём нашего взрывотехника, – Андрей повёл подбородком на усатого прапорщика с миноискателем, – Вячеслав Иванович проверяет, даёт добро, и только после этого, но никак не раньше, начинаем трогать находки руками – и только под его присмотром. Говорил и ещё раз повторяю: это не место для игр. Здесь умирали. Здесь можно умереть и сейчас.

Андрей взглянул на часы и продолжил:

– Время – девять пятнадцать. На поиск у нас четыре часа. Потом обед, подготовка к завтрашнему свёртыванию лагеря и захоронению останков. Паша, ты – левый фланг. Идёшь вон от того выворотня, азимут – триста десять. Сёма, твой фланг – правый, от тех трёх берёз. Азимут тот же. Фронт – шестьдесят метров, между собой держим дистанцию в три-пять метров. Идём медленно, никуда не торопимся, смотрим внимательно. Доходим до вырубки, там привал, потом прочёсываем участок в обратном направлении. Вопросы? Нет? Отлично, по местам и за работу.

Там же, чуть позже

За полдня мы подняли ещё двух «верховых».

Одного заприметили как обычно – по пробитой советской каске. Затылочной кости не было, и мох плотно заполнил череп изнутри. Когда Зорька вытряхнула бурый ком, проняло даже меня: на миг показалось, что выпали чудом сохранившиеся мозги – настолько плотно отпечатался внутричерепной рельеф.

Пришли в себя, успокоили девчонок и потом долго собирали кости – корни деревьев растащили их метра на три, и пришлось снимать весь дёрн вокруг. Заодно нашли ржавую пряжку с «гот мит унс»[2], половинку немецкого «смертника»[3] и незнакомую бронзовую планку с перекрещёнными по центру гранатой и штыком[4]. Самого немца не было.

– Отбились тут, похоже, фрицы, – подвёл итог Паштет и засунул в планшет заполненный формуляр.