Спаситель

– Да-да. Давид Экхофф знает. Ну и другие. Он дал слово… после обеда на празднике в Эстгоре летом.

– Речь говорил?

– Да. Рассказал про Mali spasitelj и что некоторые всегда воюют. Что война не кончается. И для них тоже.

– Командир вправду так сказал? – Беата направила машину в освещенный туннель Ибсена, притормозила и остановилась в конце неподвижной вереницы автомобилей.

– По словам господина Михолеча, – уточнил Харри. – При всех, в том числе при Роберте.

– И ты считаешь, это могло навести Роберта на мысль нанять киллера? – Беата нетерпеливо барабанила пальцами по рулю.

– Ну, по крайней мере, можно констатировать, что Роберт побывал в Загребе. А поскольку он знал, что Юн встречается с Теа, мотив тоже налицо. – Харри потер подбородок. – Слушай, ты можешь проследить, чтобы Софию показали врачу и хорошенько обследовали? Если я не ошибаюсь, синяк там не один. А я попробую утренним рейсом слетать в Загреб.

Беата бросила на него короткий пристальный взгляд:

– За рубеж ты можешь вылететь, только чтобы оказать содействие тамошней полиции. Или в отпуск. Инструкция однозначно гласит, что…

– Последнее, – перебил Харри. – Короткий рождественский отпуск.

Беата безнадежно вздохнула:

– Надеюсь, ты и Халворсену предоставишь маленький рождественский отпуск. Мы хотели навестить его родителей в Стейнхьере. А ты где празднуешь Рождество в этом году?

Тут зазвонил мобильник, Харри полез за ним в карман, но ответил:

– Прошлый год отмечал с Ракелью и Олегом. Позапрошлый – с отцом и сестрой. А сейчас недосуг было подумать…

Он думал о Ракели и о том, что ответить на звонок. И услышал смех.

– Приходите ко мне, – сказала она. – У нас на Рождество двери открыты для всех, и добровольные помощники нужны. В «Маяке».

Лишь через секунду-другую Харри сообразил, что это не Ракель.

– Я звоню сказать, что сожалею насчет вчерашнего, – продолжала Мартина. – Вообще-то я не хотела так убегать. Просто немного расстроилась. Вы получили нужные ответы?

– Ах, это вы! – сказал Харри, как ему казалось, нейтральным тоном, однако заметил быстрый взгляд Беаты и опять вспомнил ее восприимчивость в общении. – Я могу перезвонить попозже?

– Разумеется.

– Спасибо.

– Не за что, – серьезно отозвалась Мартина, но Харри расслышал одобрительный смешок. – И еще кое-что.

– Да?

– Что вы делаете во вторник? В рождественский вечер то есть?

– Не знаю.

– У нас есть лишний билет в Концертный зал.

– Что ж…

– Не слышу особого восторга.

– Увы. Работы по горло, да и подходящего костюма у меня нет.

– И артисты чересчур правильные и скучные.

– Этого я не говорил.

– Зато я говорю. И насчет лишнего билета, я имела в виду: у меня есть лишний билет.

– Вот как?

– Возможность увидеть меня в платье. А я в нем хорошо выгляжу. Недостает только подходящего кавалера постарше. Подумайте об этом.

Харри засмеялся:

– Спасибо, согласен.

– Не за что.

Беата не сказала ни слова, когда он закончил этот разговор, не прокомментировала улыбку, которая так и осталась на губах, обронила только, что, судя по сводкам погоды, у снегоочистителей будет много работы. Порой Харри думал о том, понимает ли Халворсен, как ему повезло.

Юн Карлсен до сих пор не появился. Он неловко встал с тротуара возле Софиенберг-парка. Холод словно бы шел из недр земли и проник ему в самое нутро. Кровь в ногах начала циркулировать сразу, с первых же шагов, и он даже обрадовался боли. Он не считал, сколько часов просидел на тротуаре скрестив ноги, с картонной кружкой, глядя на людей, приходивших в тот дом на Гётеборггата и уходивших оттуда, однако день уже клонился к вечеру. Он сунул руку в карман.

Денег из кружки наверняка хватит на кофе, бутерброд и, надо надеяться, на пачку курева.

Он поспешил на перекресток, к кафе, где добыл картонную кружку. Там на стене был телефон, но эту мысль он отбросил. Возле кафе остановился, скинул синий капюшон и глянул на свое отражение в витрине. Неудивительно, что народ принимает его за попрошайку. На щеках щетина, лицо в саже от костра в контейнере.

В стекле он увидел, что сигнал светофора сменился на красный, рядом остановилась машина. Взявшись за ручку двери, он бросил взгляд внутрь. И оцепенел. Дракон. Сербский танк. Юн Карлсен. На пассажирском сиденье. Всего в двух метрах от него.

Он вошел в кафе, бросился к окну, стал смотреть на автомобиль. Человека за рулем он, кажется, где-то видел, только вот где? В Приюте. Точно, это один из полицейских, что были там вместе с Харри Холе. На заднем сиденье женщина.

Сигнал светофора снова сменился. Он выбежал на улицу и увидел белый дым выхлопа, автомобиль быстро удалялся по дороге вдоль парка. Он побежал следом. Далеко впереди автомобиль свернул на Гётеборггата. Он порылся в карманах. Задубевшими полубесчувственными пальцами нащупал осколок стекла. Ноги не слушались, будто мертвые протезы, – оступишься, и они сломаются, как сосульки.

Парк с деревьями, детской площадкой и надгробными камнями метался перед глазами, словно прыгающая картинка. Рука нашла пистолет. Должно быть, он порезал ее о стекло, потому что рукоять была липкая на ощупь.