Спаситель

Харри отключился, набрал новый номер, глядя на освещенную луной Теа, которая смотрела в сторону уборной. Она перестала чистить снег и замерла в странно оцепенелой позе.

– Скарре у телефона.

– Это Харри. Что нового?

– Ничего.

– Никаких подсказок?

– Ничего серьезного.

– Но народ звонит?

– А то! Слыхали ведь, что обещано вознаграждение. Плохая идея, по-моему. Только масса лишней работы для нас.

– Что говорят?

– Ну что они могут говорить? Описывают похожие лица, которые видели. Самое забавное: в оперчасть позвонил один парень, заявил, что Станкич у него, прикован к кровати, и допытывался, достаточно ли этого для вознаграждения.

Харри подождал, пока Скарре отсмеется.

– А как они установили, что он врет?

– Не понадобилось, он повесил трубку. Запутался, видать. Твердил, что видел Станкича раньше. С пистолетом, в ресторане. Чем вы-то занимаетесь?

– Мы… Что ты сказал?

– Я думал…

– Нет. Насчет того, что он видел Станкича с пистолетом.

– Ха-ха, фантазия у народа ого-го, верно?

– Свяжи-ка меня с дежурным из оперчасти, с которым ты говорил.

– Так ведь…

– Давай, Скарре.

Скарре переключил его, Харри поговорил со старшим и уже после двух-трех фраз попросил побыть на линии.

– Халворсен! – Голос Харри раскатился по двору.

– Да? – Халворсен вышел на лунный свет перед сараем.

– Как звали официанта, который видел в туалете парня с пистолетом, перемазанным в мыле?

– Как я могу помнить?

– Мне плевать как, вспоминай.

Эхо гудело в ночной тишине между стенами дома и сарая.

– Туре вроде бы. Кажется.

– Точно! Он и по телефону назвался Туре. А теперь, милок, вспомни фамилию.

– Э-э… Бьёрг? Нет. Бьёранг? Нет…

– Давай, Лев Яшин!

– Бьёрген. Точно. Бьёрген.

– Брось лопату, возьми с полки пирожок.

Патрульная машина ждала их, когда Халворсен и Харри двадцать минут спустя проехали мимо Весткантторг и свернули на Шивес-гате, к дому Туре Бьёргена, адрес которого дежурный получил у метрдотеля «Бисквита».

Поравнявшись с патрульной машиной, Халворсен затормозил и опустил окно.

– Третий этаж, – сказала полицейская за рулем и показала на освещенное окно на сером фасаде.

Харри перегнулся через Халворсена к окну.

– Мы с Халворсеном поднимемся в квартиру. Один из вас остается здесь, на связи с оперчастью, один пойдет с нами, будет держать под наблюдением черный ход. У вас в багажнике найдется ружье? Я позаимствую.

– Найдется, – ответила полицейская.

Ее коллега наклонился к окну:

– Вы Харри Холе, да?

– Верно.

– В оперчасти сказали, у вас нет разрешения на оружие.

– Не было.

– А-а.

Харри усмехнулся.

– Проспал первые осенние стрельбы. Но могу вас порадовать: на вторых я был третьим во всем корпусе. О’кей?

Патрульные переглянулись.

– Ладно, – буркнул полицейский.

Харри распахнул дверцу, замерзшие резиновые прокладки хрустнули.

– Ну что ж, проверим, что там с этим звонком.

Второй раз за два дня Харри держал в руках МР-5, когда позвонил по домофону в квартиру некоего Сейерстедта и объяснил перепуганной женщине, что они из полиции. И что она может подойти к окну и убедиться, а потом уж открыть. Она так и сделала. Полицейская прошла во двор, стала там, меж тем как Халворсен и Харри поднялись по лестнице.

Латунная табличка с черной надписью «Туре Бьёрген» красовалась над звонком. Харри вспомнил, как Бьярне Мёллер во время первого задержания научил его простейшему и весьма эффективному способу выяснить, есть ли кто дома. Он приложил ухо к дверному стеклу. Ни звука.

– Заряжен и снят с предохранителя? – шепнул Харри напарнику.

Халворсен достал табельный револьвер и стал у стены слева от двери.

Харри позвонил.

Затаил дыхание, прислушался.

Позвонил еще раз.

– Ломать или не ломать, вот в чем вопрос, – прошептал Харри.

– В таком случае надо сначала позвонить адъютанту полиции и получить разрешение на обыск.

Звон стекла оборвал фразу Халворсена, приклад автомата ударил по двери. Харри быстро сунул руку внутрь и отпер.

Они скользнули в прихожую, Харри жестом показал Халворсену, какие двери надо проверить. А сам стремительно прошел в гостиную. Пусто. Но он тотчас заметил, что по зеркалу над телефоном ударили чем-то твердым. Посредине выпал круглый осколок, а от отверстия, как от черного солнца, разбегались к золоченой узорной раме черные лучи. Харри сосредоточился на приоткрытой двери в дальнем конце гостиной.

– На кухне и в ванной никого, – шепнул за спиной Халворсен.

– О’кей. Будь готов.

Харри двинулся к двери. Он уже почуял. Если тут что-то есть, то именно за этой дверью. На улице затарахтел дефектный выхлоп. Вдали взвизгнул тормозами трамвай. Харри заметил, что инстинктивно сжался. Словно стараясь уменьшиться в размерах.

Стволом автомата он толкнул дверь, быстро шагнул внутрь и прижался к стене, чтобы противник не видел его силуэта в проеме. Держа палец на спуске, подождал, пока глаза привыкнут к темноте.

В свете, падавшем из гостиной, он увидел большую кровать с латунными спинками. Из-под одеяла торчали две голые ноги. Он шагнул вперед, взялся одной рукой за угол одеяла, откинул его.

– Господи Иисусе! – вырвалось у Халворсена.

Он остановился в дверях и, недоверчиво глядя на кровать, медленно опустил револьвер.