Спасенная любовь

Теперь, когда ее наряд был разложен на кровати и она приняла ванну, Корделия вспомнила сказанное Лукой. В животе у нее все сжалось. Ее отец прибудет на виллу меньше чем за три часа до того, как должен начаться благотворительный вечер. Увидев великолепное поместье, подобных которому никогда раньше не встречал, он быстро сообразит, что к чему. Она как бы между прочим сообщила ему, что Лука, чего они оба изначально никак не предполагали, достаточно богат. Просто богат или достаточно богат — вполне невинная неточность, допустимая в разговоре, но в том случае, когда он миллиардер, владеющий огромными виноградниками и половиной Италии, — это совсем другое дело. И что-то в ней сопротивлялось мысли лукавить относительно мужчины, в которого она была так безнадежно и глупо влюблена.

— Ты просто не понимаешь, о чем говоришь, — объявила она.

Лука стоял в дверях ванной комнаты в одних джинсах. Бросив белую льняную рубашку на пол, он посмотрел на нее и нахмурился. Бывали моменты, когда Корделия вела себя настолько нелогично, что он просто падал духом и лишался дара речи.

Кто бы мог подумать? Она плавала как рыба на многие мили, справлялась с лодкой не хуже опытного моряка и разговаривала с рыбаками на равных, принуждая их безоговорочно подчиняться ее приказам, и все же, ни с того ни с сего сказав что-то вроде этого, заставляла его почесать голову и задуматься, о чем, черт возьми, она говорит? Ему никогда не было дела до чьей-то непредсказуемости, но все воспринималось совершенно по-другому, когда дело касалось Корделии.

Что бы она сейчас ни пыталась сказать, интуиция упорно подсказывала ему, что это будет сложный разговор.

— Просто поверь мне, — мягко произнес Лука, стараясь избежать назревающей бури. Это было последним, что им обоим нужно за несколько часов до начала вечера, где предстояло официально объявить об их помолвке. — В этом платье ты будешь выглядеть потрясающе, дорогая.

Корделия, отвлеченная этим случайным замечанием, посмотрела на платье, разложенное на кровати молодой горничной. Она примеряла его сто лет назад в том бутике в Сиене и забыла, как выглядела в нем, и теперь затрепетала при мысли о предстоящем появлении перед множеством людей, которых она не знала.

Она была высокой, что обнадеживало, но при этом достаточно крепкого телосложения, и это определенно не шло ей в плюс.

А еще эти открытые туфли на высоченных каблуках, в которые предстояло втиснуть ноги.

— Я буду выглядеть как клоун, — пробормотала она.

Лука провел пальцами по волосам и улыбнулся. Ему очень нравился этот ток, который время от времени пробегал между ними. Взаимная связь, до конца им не понятая, хотя и жившая в глубине души. Он скучал по ее легкому смеху, когда они расставались на время, по взглядам, обращенным к нему, — никто другой не мог так смотреть.

Он скучал по ее сути, хотя и не был уверен, в чем именно эта суть заключалась.

Он просто знал, что каким-то глупым образом упустил это.

Услышав неуверенность в голосе Корделии, он расслабился, потому что эта интонация была в большей степени свойственна девушке, которую он так быстро заново узнал после того, как она появилась на его пороге с ошеломляющим признанием.

— Ты никогда не сможешь выглядеть как клоун.

Лука медленно направился к ней. Улыбка смягчила резкие черты его красивого худощавого лица.

— Не вспомню, когда в последний раз надевала платье и…

Лука подошел совсем близко, и Корделия забыла, что хотела ему сказать. Он был невероятно привлекателен. Теперь она чувствовала запах его кожи, согретой теплом позднего лета, видела рельеф крепких мышц на его груди и плечах. Он всегда знал, что острые моменты в их отношениях можно сгладить одним прикосновением.

В ту секунду, когда он находился слишком близко к ней, она, казалось, не принадлежала самой себе. Она могла быть сердитой, подавленной или просто расстроенной, но ее тело неизменно изгибалось навстречу ему, как растение, обращенное к солнцу в поисках жизненных сил.

— А как же те танцы, на которые, по твоим словам, ты ходила?…

— Танцы?

— Ну, те, в деревенской ратуше?

— Многие нашли любовь всей своей жизни на этих танцах, — улыбнулась она. — Возможно, если бы носила платья вместо брюк, и я была бы одной из тех, кому повезло.

Лука опустил глаза. Он не произнес ни слова, и у Корделии возникло внезапное желание подтолкнуть его к чему-то большему, чем тактичное молчание, но какой смысл?

Все останется таким, как есть.

— До того, как ты отвлек меня этим платьем, — сказала она, — я собиралась сказать тебе, что ты просто не знаешь моего отца.

Лука посмотрел на нее с недоумением. Но она не спешила уточнять. Ждала, пока он сам поймет. Он ощутил внутри непривычное волнение, не свойственное ему сопереживание.

— Ты имеешь в виду, — медленно произнес он, размышляя на ходу, — что он так же, как и ты, нервничает из-за того, что сегодня вечером будет присутствовать на благотворительном вечере?

— Именно это я и имею в виду.

Лука облегченно вздохнул. Он обхватил ее лицо ладонями и с пониманием взглянул в глаза.