Спасенная горцем

Возможно, это Фергус с очередным письмом. И хотя она не в настроении разговаривать с кем-либо, зато настроение было как раз подходящим, чтобы что-то разорвать, поэтому она подошла к двери и повернула ключ.

Но это оказался не Фергус.

Перед Ханной стоял Александр, что ее удивило. Потому что обычно он стучал в смежную с ее гостиной дверь, где мог умолять ее в относительной тишине. Сейчас он провел ее, постучав прямо в ее покои. Как хороший тактик, она оценила его ход. Все же при виде него она захлопнула дверь. Вернее, попыталась.

Александр успел сунуть в щель ногу.

– Ханна… – начал он.

– Убирайся, Даннет. – Она специально подчеркнула его титул, чтобы он понял: никто не собирается его прощать.

– Я принес тебе книги.

Она замерла, только сейчас заметив гору книг в его руках. По какой-то причине до этого момента все ее внимание было обращено на его лицо: уставшее и осунувшееся. Ханна поскорее нахмурилась и сосредоточилась на корешках книг. Ее внимание привлекла одна… другая…

Она немного оживилась, забыв о меланхолии.

– Можно… войти?

Искоса глядя на мужа, она фыркнула и открыла дверь шире. Ее манили книги. Уж конечно, не глубокие морщины вокруг его рта и не плотно сжатые губы. Хотя тревожнее всего были синие круги под глазами.

Когда она отступила, позволив ему пройти, Александр глубоко вздохнул:

– Спасибо. Лана помогла мне их выбрать. Я надеялся… они послужат оливковой ветвью. – Он протянул свое подношение. Охапку книг.

Ханна обожгла его презрительным взглядом.

– Библиотека была бы куда лучше.

– Она открыта для тебя. Приходи, когда захочешь. – Он слегка поклонился. – Как только там уберут.

– Уберут?!

Как можно было не убирать в библиотеке? Это самая главная комната в любом доме!

Александр не ответил на ее вопль. Просто сложил книги на стол у камина и пригладил волосы. Она пыталась сохранить свое дурное настроение, но ее взгляд притягивали его волосы. Длинные, шелковистые, чернильно-черные. Ее пальцы сложились в кулак.

Она так тосковала о нем последние несколько дней, больше, чем ей представлялось возможным. Даже подумывала о том, чтобы смягчиться и ворваться в его комнату посреди ночи. На это потребовалась вся ее сила воли, но она устояла. Теперь же, в его присутствии, все сопротивление куда-то делось. Ханне хотелось броситься в его объятия. Поцеловать. Прижаться всем телом. Ощутить его тепло.

Она отвернулась.

– Ханна, – тихо произнес он, – мне очень жаль.

– Ты уже это говорил.

– Пожалуйста, прости меня.

Она круто развернулась.

– Ты должен был немедленно известить меня!

– Теперь я это понимаю.

– И не смей больше ничто от меня скрывать!

– Согласен.

– И, ради бога, не стоило приказывать своим людям отделываться от меня.

– Что? Я никогда не делал ничего подобного, – побледнел он.

– Мне не позволяют ничего делать! Ничего! Помочь со стиркой? О нет, миледи. Вы баронесса, миледи. Составить меню? Можно подумать, я замышляю восстание против короны! Меня не хотят видеть даже в конюшнях, где жеребятся кобылы.

Его лицо странным образом сделалось зеленым.

– Конечно нет! Ты же баронесса!

– Если я еще раз услышу это, – прорычала она, – могу прибегнуть к насилию!

– Я… э… – бормотал Александр. – Чего ты хочешь?

«Честно? Как он может быть таким непонятливым?»

– Я хочу быть счастлива здесь.

Ей словно сердце пронзили при виде уныния, отразившегося на его лице. Он словно мгновенно съежился.

– Ты здесь несчастна?

О черт! Она этого не хотела!

Ханна мгновенно смягчилась и, подступив ближе, сжала его руку.

– Я счастлива, Александр. Есть много того, что делает меня счастливой. Но я не та женщина, которая довольствуется малым. Не та, кто будет сидеть сложа руки. Даже если я баронесса, я должна что-то делать. Должна иметь обязанности, какие-то задачи и участвовать в управлении поместьем.

– Я не буду заставлять свою жену работать, как служанку.

Она пренебрежительно фыркнула:

– Меня растили для этого, Александр. Меня этому обучали. Вся моя жизнь была подготовкой к управлению землями. Неужели не понимаешь? Я могу читать и анализировать отчеты, отдавать приказы по севообороту, следить за выпасом скота, улаживать споры. И уж точно умею планировать меню или надзирать за прачками.

На лице Александра появилось странное выражение.

– И тебе все это нравится?

О господи!

– Я все это обожаю! Жить без этого не могу! А каждодневное безделье и жизнь баронессы сводят меня с ума.

– Полагаю, я найду, чем тебя занять, – с некоторым облегчением улыбнулся он. Ханна заподозрила, что это не только потому, что они, наконец, пришли к согласию.

– А тебе? Нравятся подобные вещи?

– Не слишком, – поморщился он.

– Почему же ты ими занимаешься?

– Я лэрд.

– Лэрд может нанимать людей, Александр.

– Да, но ответственность лежит на мне.

Он ясно дал ей знать, что хотя не любит бо́льшую часть своей работы, все же выполняет ее, потому что не хочет обременять других. Возможно, тут играет роль и желание все контролировать. Похоже, он человек властный, когда речь идет о его землях. Впрочем, эта черта характера есть и у нее.

Ханна скрестила руки на груди, в этот момент она была олицетворением решительности.